Генерал Симоняк
Шрифт:
Эмка стояла неподалеку в кустарнике. Шофер распахнул дверцу. Симоняк не торопился влезать в нее, он оглядывался по сторонам, стараясь навсегда запечатлеть в памяти эти места, где дивизия семь дней и ночей вела бой, где она стала гвардейской. Это была высшая оценка, которую только можно было заслужить. Когда Симоняк получил телеграмму Военного совета фронта, он перечитал ее несколько раз: Шестьдесят третья гвардейская стрелковая дивизия...
Потом он передал телеграмму Говгаленко.
– Придется тебе
– Слушаюсь, товарищ гвардии генерал-майор.
Но обошлось без сосны. С удивительной быстротой в полках, батальонах и ротах узнали о присвоении дивизии звания гвардейской.
– Гляди, запоминай, гвардии полковник Иван Ерофеевич, - негромко произнес Симоняк, окидывая блестевшими глазами иссеченные кусты, смутно выступающие вдали очертания домов, извилистые тропы, уходящие через перелесок к местам встречи дивизии с волховчанами.
– После войны узнаем ли, где воевали?
– Найдем, Николай Павлович. Тут и памятник еще поставят.
Симоняк, увидев торопливо шагавшего Морозова, молча подошел к машине.
– Усаживайтесь, товарищ гвардии генерал, - сказал шофер.
– Здесь на открытом месте задерживаться не рекомендуется. Немцы нет-нет да и ударяют.
Справа доносился гул канонады. 67-я армия продолжала бои под Синявином, у 8-й ГЭС, а дивизию Симоняка отводили на отдых.
Эмка, покачиваясь на выбоинах, мчалась по утрамбованной тягачами и машинами дороге. Симоняк и его спутники даже не заметили, как доехали до Марьина, к переправе через Неву.
– Всего-то ничего, - взглянул на часы Морозов.
– Ехали от командного пункта до Невы одиннадцать минут... А пробивались семь суток.
– И не диво, - откликнулся Говгаленко.
– Тут, Иван Осипович, у немцев бутылочное горло было не стеклянное, а стальное.
Симоняк не вмешивался в разговор, но думал о том же. Когда-нибудь историки будут изучать эти дни. Может быть, им покажется странным: как так - по километру в сутки продвигались наши войска друг другу навстречу? Поймут ли, какой трудной была эта операция, какого мужества потребовала от каждого командира и бойца?
Эмка пересекла Неву и взобралась на правый берег.
В поселке Морозовка, куда под вечер приехали Симоняк и его спутники, стучали топоры. Плотники тесали огромные бревна. Симоняк подошел к ним:
– Что робите, хлопцы?
– Как что? Мост через Неву.
Сержант в ватнике показал на противоположный берег:
– Свяжемся наконец-то с большой землей. Нас с Ладоги сюда перебросили строить железную дорогу.
– За месяц справитесь?
– Какой месяц! Сроку десять дней дали.
– О-о!
– удивился Симоняк.
– Не загнул, хлопец? Неву тут камнем не перебросишь. Почти с километр.
– Должны уложиться в десять дней. Из
К Симоняку подошел худощавый человек в длинной шинели.
– Генерал Матюшев, - представился он.
– Командир железнодорожной бригады.
– Генерал Симоняк, - пожимая ему руку, сказал комдив.
– Рад познакомиться и поздравить. Ваша фамилия многим сейчас стала известна.
Стоявший рядом сержант внимательно посмотрел на генерала в синей куртке. Вот он, оказывается, с кем разговаривал!
Показав на ладного сержанта а ватнике, Симоняк спросил комбрига:
– Мне ваш сержант говорил: за десять дней мост построите.
– Совершенно точно. Ленинграду как воздух нужна железная дорога. Вы свое дело сделали. Теперь наша очередь.
– По-гвардейски будем строить, товарищ генерал, - вставил сержант.
– Желаю удачи, - сказал Симоняк.
2
Квартирьеры подобрали для генерала кирпичный домик в глубине поселка, среди высоких сосен. Ординарец затопил печь. Комдив, сбросив куртку, расположился по-домашнему. Путилова он попросил:
– Присмотри, Савелий Михайлович, за полками. Расхворался я малость проклятая ангина. Врач приказывает: никуда носа не высовывать. Конечно, обидно под домашним арестом сидеть. В Ленинград не выбраться даже.
Но Симоняку и получаса не удавалось побыть одному. Заходили командиры полков, штабные работники. Нагрянули корреспонденты газет, радио, фоторепортеры. Симоняк шутил:
– Блокаду мы прорвали, теперь нас блокировали самих. Того и гляди - на части разорвут.
Говгаленко принес комдиву кучу телеграмм и писем. Поздравляли дивизию и ее командира Военный совет фронта, командование армии, друзья Симоняка и совершенно незнакомые ему люди.
Рабочие Кировского завода писали:
Дорогие товарищи!
Шлем вам свои горячие поздравления и сердечный привет в связи с преобразованием вашей дивизии в гвардейскую.
Вы завоевали звание гвардейцев в упорных боях с врагами, в сражениях не на жизнь, а на смерть. И самым блестящим подвигом был прорыв блокады Ленинграда совместно с другими частями Ленинградского и Волховского фронтов. Как подлинные русские гвардейцы, славные потомки Суворова и Кутузова, дрались вы на берегах Невы...
Впереди еще много трудностей и преград. Но нет таких крепостей, которых не могли бы взять большевики... Закаленные в боях, умножившие свой боевой опыт, вы будете еще яростнее и сокрушительнее бить врага.
Мы, рабочие, инженеры, техники и служащие трижды орденоносного Кировского завода, со своей стороны, даем вам слово удесятерить свои усилия на трудовом фронте, выпускать для Красной Армии всё, что она требует...
Вперед же, орлы-гвардейцы. Вперед, на полное освобождение от осады города Ленина.