Генералиссимус
Шрифт:
Итак, Сталин приказал начать боевые действия против Японии 8 августа 1945 года.
В то утро Василевский находился в штабе 1-го Дальневосточного фронта. Все было готово к наступлению, но вдруг дала себя знать дальневосточная природа - разразился мощный ливень.
– Дождались!
– с досадой сплюнул Мерецков. Василевский тоже загрустил:
– Теперь уже поздно говорить об этом.
– Да я и не говорю. В первый раз, что ли, погода подводит.
– Пойду докладывать Верховному, - сказал Василевский. Разговор со Сталиным не получился, вернее, его пришлось
перенести на пару часов. Взявший трубку Поскребышев доло жил, что Сталин просил перезвонить через
– Гроза начинается для самураев!
– Я имею в виду настоящую грозу, - уточнил Василевский.
– Погода портится с каждым часом.
– И я настоящую, товарищ Василевский. Разве наши армии: красноармейцы, летчики, танкисты, артиллеристы, моряки - не гроза для японцев? Красная Армия как гроза, неожиданно, сокрушительно обрушится на Квантунскую армию. Ее прорыв будет скоротечным и очистительным ливнем, сметет с лица земли последнюю военную заразу...
Действительность оправдала пророчество Верховного. Разверзлись хляби небесные. Гремели раскаты грома, которые можно было принять за начавшуюся артподготовку. Дождь не просто шел, а лил как из ведра. С вершин сопок в долины ринулись потоки воды, размывая последние дороги, наполняя любую впадину, поднимая уровень воды в реках, ручьях, озерах.
В половине первого ночи Мерецков решил:
– Думаю начинать атаку без артподготовки прямо в ливень. В этом и будет новая "изюминка".
– С Богом! ~ благословил Василевский, и спокойствие охватило его. Доклады ко мне через каждые два часа. Только события первостепенной важности немедленно! Я пойду отдохну.
Он уже привык к победам. Привыкли к ним и его подчиненные, прибывшие с совете ко-германского фронта. Никто из них - от рядового до командующего не сомневался не только в окончательной, но и в скорой победе. Однако, чтобы наступление сразу пошло подобными темпами, такое вряд ли кто мог предположить. Официально до подписания акта о капитуляции кампания длилась двадцать четыре дня, но на практике все было кончено в десять дней, максимум в две недели.
Утром из первого доклада с фронта Главком Василевский узнал, что на всех направлениях, даже в непроходимой тайге, на разлившихся от дождя Амуре и Сунгари (вода здесь поднялась до четырех метров), главные силы продвинулись на десять - пятнадцать километров. Передовые отряды, буквально продираясь сквозь мыслимые и немыслимые преграды, ушли еще дальше и завязали бои за главные укрепрайоны. Из Забайкалья же пришли просто потрясающие донесения. Танкисты Кравченко, двигаясь двумя параллельными колоннами, совершили бросок в сто пятьдесят километров и к исходу дня вышли к перевалам Большого Хингана. Даже по безводной пустыне Гоби под палящими лучами солнца, обходя отравленные колодцы, конно-механизированная группа Плиева продвинулась почти на шестьдесят километров. С утра и до позднего вечера могучие бомбардировщики 9-й воздушной армии бомбили Чанчунь и Харбин.
Сталин, получив первое донесение Василевского, не удивился, но, конечно, остался очень довольным.
– Ну как там гроза?
– спросил он шутливо.
– Какую вы имеете в виду, товарищ Сталин?
– А у вас что же, их много?
– Так точно. Одна в небе, другая гремит на земле. Темп наступления у Кравченко более ста пятидесяти километров в сутки. Он вышел к Большому Хингану. Это намного выше, чем мы предполагали. Общевойсковые армии всех трех фронтов наступают по плану, выходят к главным укрепрайонам.
– Вот там и проверим вашу действительную готовность. Вы думаете, уже
– Сейчас пока нет, но суток через пять положение прояснится полностью.
Через пять суток Забайкальский фронт перешел Большой Хинган, и танки Кравченко по маньчжурской равнине рванулись на тылы Квантупской армии - к Шеньяну, Чанчуню. По пятам за ними спешила мотопехота Мапагарова. Наступление шло по всему фронту. Дальневосточные фронты продвинулись на 50-200 километров. Начались уникальные десантные операции по овладению Южным Сахалином и Курилами. Теперь стало совершенно понятно, что японское командование потеряло управление войсками и не может организовать стойкого сопротивления. Японский фронт в Маньчжурии раскололся на несколько частей, и только чудо могло снасти японцев от полного разгрома.
– Значит, ваши предположения подтвердились?
– спросил Сталин, выслушав доклад Василевского.
– Так точно, товарищ Сталин. Теперь самое главное - не потерять темпа наступления.
– Хорошо. Только темп надо увеличить еще. Какие на этот счет будут предложения?
– Предполагаем выброс авиационных десантов в крупнейших городах: Харбине, Чанчуне, Гирине, Мукдене. Создаем передовые подвижные отряды во всех общевойсковых армиях и у Кравченко.
– Вы знаете, что японское правительство официально объявило о капитуляции?
– Так точно. Разведка и радиоперехват это подтверждают. Но капитуляция весьма странная. В телеграфном приказе японского генерального штаба командованию Квантунской армии сказано: "По повелению императора уничтожить знамена, портреты императора, императорские указы и важные секретные документы..." Приказа прекратить сопротивление нет. Японцы сражаются отчаянно, переходят в контратаки, много примеров самопожертвования. Наше продвижение вперед - отнюдь не легкая прогулка. Потери несем ощутимые. Я только что говорил с Мерецковым...
– Я так и думал, - перебил его Сталин.
– Завтра мы выступим с официальным заявлением в печати, а вы начинайте десантные операции.
16 августа все газеты Советского Союза опубликовали за подписью генерала армии Антонова официальное заявление Генерального штаба Красной Армии, которое гласило:
"1. Сделанное японским императором 14 августа сообщение о капитуляции Японии является только общей декларацией о безоговорочной капитуляции.
Приказ Вооруженным Силам о прекращении боевых действий еще не отдан, и японские вооруженные силы по-прежнему продолжают сопротивление. Следовательно, действительной капитуляции в вооруженных сипах Японии еще нет.
2. Капитуляцию вооруженных сил Японии можно считать только с того момента, когтда японским императором будет дан приказ своим вооруженным силам прекратить боевые действия и сложить оружие и когда этот приказ будет практически выполняться.
3. Ввиду изложенного Вооруженные Силы Советского Союза на Дальнем Востоке будут продолжать свои наступательные операции против Японии".
Враг сопротивлялся, и все же процесс капитуляции начался. Прокатилась волна самоубийств. 11 августа выстрелом из револьвера себе в грудь начал эту цепочку бывший премьер-министр Тодзио - главный виновник развязывания войны и поражения Японии. 15 августа покончил счеты с жизнью военный министр Анами. За ним - член Высшего военного совета генерал-лейтенант Синодзука, потом министры последнего правительства Кондзуми. Хосида, генералы Тейницы Хасимото и Хамада Хатоци. Истинные самураи не только делали харакири, но и стрелялись, принимали яд. Трудно сказать, подействовало ли это на командование Квантунской армии, но в 15 часов 17 августа токийское радио передало заявление штаба армии: