Генералиссимус
Шрифт:
"Дли того чтобы достичь быстрейшей реализации приказа о прекращении военных действий, мы, командование Кван-тунской армии, сегодня утром издали приказ, чтобы самолеты с нашими представителями были направлены 17 августа между Ш и 14 часами (по токийскому времени) в следующие города: Муданьцзян, Мишань, Мулин для установления контакта с командованием Красной Армии. Штаб Квантунской армии желает, чтобы эта мера не вызвала каких-либо недоразумений".
– Это уже похоже на начало капитуляции, - доложил Мерецков Василевскому.
– Похоже, но
И действительно, потянулось томительное ожидание. Наконец в 17 часов штаб фронта принял радиограмму командующего Квантунской армией. Генерал Ямада сообщал, что он отдал приказ войскам о немедленном прекращении военных действий и сдаче оружия советским войскам. Разведчики доставили два вымпела, сброшенные с японских самолетов и возвещавшие о прекращении боевых действий:
"1. Квантунская армия, выполнив до конца свой долг, вынуждена капитулировать.
2. Всем войскам немедленно прекратить военные действия и оставаться в тех районах, где они находятся теперь.
3. Войскам, находящимся в соприкосновении с советскими войсками, сдавать оружие по указанию советского командования.
4. Какие бы то ни было разрушения строго запрещаю.
Командующий Квантунской армией".
– Что на самом деле творится на передовой?
– спросил Василевский у Мерецкова.
– На самом деле бои продолжаются. Только сейчас сообщили, что Хутоуский укрепрайон открыл мощный огонь по боевым порядкам 35-й армии и переправам через реку Уссури.
– Все ясно.
– Александр Михайлович приказал начальнику оперативного управления генералу Потапову: - Записывайте приказ войскам всех фронтов. И начал диктовать:
"В связи с тем, что сопротивление японцев сломлено, а тяжелое состояние дорог сильно препятствует быстрому продвижению главных сил наших войск при выполнении поставленных задач, необходимо для немедленного захвата городов Чанчунь, Мукден, Гирин и Харбин перейти к действиям специально сформированных, быстропсдвижных и хорошо оснащенных отрядов. Эти же отряды или подобные им использовать и для решения последующих задач, не боясь резкого отрыва их от своих главных сил..."
Во все вышеперечисленные города, а также на Дальний и Порт-Артур приказывалось высадить воздушные десанты.
19 августа к Василевскому привезли командующего 4-й японской армией генерала Хата. Маршал без долгих рассуждений сказал:
– Я требую, чтобы японское командование приказало немедленно сложить оружие.
Более сложно обстояло дело с пленением командующего всей Квантунской армией генерала Отодзо Ямала - него было еще много войск и находился он далеко в тылу в городе Чанчунь. Там же находился премьер-министр Маньчжурии Чжан Цзин-Хуэ. К ним маршал Малиновский решил послать парламентера с ультиматумом. Полковник Артеменко был не только парламентер, вслед за ним на японский аэродром летел десант около 500 человек.
Аэродром гудел как муравейник, но как только на летном поле
В комендатуре парламентеров встретил представитель штаба Квантунской армии полковник Асада, а когда через несколько минут там появился заместитель начальника штаба генерал Мацуока с группой офицеров, стало ясно - телеграмма Малиновского дошла до Ямада. Мацуока непрерывно улыбался, щеря редкие зубы.
– Не угодно ли господину парламентеру отдохнуть? Генерал Ямада проведет совещание и потом примет вас.
За окнами засигналил подъехавший "джип".
– Не угодно!
– отрезал Артеменко.
– В Чанчунь! Чанчунь, хоть и находился в глубоком тылу, был готов к обороне. Въезды перекрыты заградительными засадами, перекрестки ощетинились стволами пушек и пулеметов. Артемемко невольно усмехнулся, осмотрев свою команду из пяти человек.
В штабе Квантунской армии шло совещание, и Артеменко своим появлением прервал его. Пожилой, бритый наголо генерал, восседавший во главе стола в полной парадной форме, и был главнокомандующий Квантунской армией генерал Отодзо Ямада. Он как-то вяло приветствовал нежданных гостей, но Артеменко это не смутило.
– Читай ультиматум, - сказал он переводчику капитану Титаренко.
"Немедленно прекратить огонь и сопротивление на всех участках фронта, - слышал Ямада, устало прикрыв глаза, - сложить оружие, немедленно вывести все войска из столицы и прилегающих к ней пунктов в указанные мною районы, подписать акт о безоговорочной капитуляции..."
Ямада прекрасно понимал, что наступил конец, но кодекс самурая, многолетняя служба в армии божественного микадо не позволяли ему вот так просто сдаться какой-то кучке русских офицеров, даже не генералов. В комнату тихо вошел Чжан Цзин-Хуэ и неловко примостился около круглого стола.
– А какие были еще пожелания от господина маршала Малиновского? спросил наконец Ямада.
– Вам надлежит выступить по радио с призывом к своим войскам сложить оружие, - нахмурился Артеменко. А вам, - он повернулся к китайскому премьеру, - обратиться к народу Маньчжурии.
– Да, да, - закивали японцы, а Чжан Цзин-Хуэ встал и низко поклонился.
Ямада пустился в пространные рассуждения о самурайской чести, которая требует особого подхода к японским солдатам и офицерам, предварительного объявления перемирия. Артеменко оставался непреклонным, повторяя одну фразу: "Только безоговорочная капитуляция!"
Конец всей этой дискуссии положил вошедший в кабинет дежурный офицер, который доложил Ямада:
– Ваше превосходительство! К столице приближается большая группа русских тяжелых самолетов под прикрытием истребителей. Наши самолеты в воздух подняться не могут, аэродром блокирован русскими истребителями.
– Господин парламентер!
– повернулся удивленный Ямада к Артеменко. Хочу обратиться к вам как военачальник своих войск и территории, на которой вы находитесь. Что это значит? Надеюсь, вы сможете объяснить?