Генеральный попаданец

Коруд Ал

Из-за таких проволочек последних дней с самого утра на подпись и ознакомление мне был представлен большущий ворох документов. Хорошо старая память реципиента вовремя заработала. Пошло узнавание информации, писем, докладных, постановлений и резолюций. Я быстро включился в работу. Затем глянул на место для подписи и внутренне похолодел. А как я буду подписывать бумаги? Почерк у меня же иной! Пока Цуканов отошел, я схватился за авторучку. Она стояла в дорогом на вид наборе с какой-то надписью. Наверняка подарили. Взял чистый листок бумаги и сделал вид, что расписываю ручку, незаметно сверяя подписи с уже имеющимися. Несколько документов были отложены на левую сторону столу.

Видимо, Ильич хотел еще с ними поработать. И о чудо, подпись практически идентична! Моторная память? Написал несколько строк. Почерк старого Брежнева. На душе разом отлегло. Вот на таких мелочах и палятся опытные резиденты.

Помощник подошел с новыми бумагами, уже рассортированными для подписи или ознакомления. Поглядывая на него, вспоминаю, что Цуканов занимал ключевую позицию в аппарате Генерального секретаря ЦК КПСС. Через него проходили все материалы Политбюро и большая часть поручений главного партийного начальника. Он как-то вспоминал позднее, что реально выполняется только десятая часть принятых ЦК партии решений. Остальное — впустую. Если будет приниматься в десять раз больше всякого рода постановлений ЦК или Совмина, значит, в десять раз увеличится их невыполнение. А это резон. Зачем плодить бюрократию? Лучше меньше, но с тотальным контролем. Необходим механизм проверки выполнения решений. Хотя у нас вроде есть КПК? Но или там не чешутся, или механизм кривой.

— Давай сразу, что у тебя на подпись, — быстро и размашисто, с некоторым удовольствием работаю ручкой. Еще бы, вершу судьбы мира! Ха-ха.

Все-таки от моторной памяти огромная польза. Сам бы я ни в жизнь чернилами так ловко не чиркал. Обязательно бы зацепил лист и покромсал его. Здесь же надобно, чтобы ручка как бы порхала пером над бумагой. Удовлетворенно киваю, отодвигаю ворох документов и осторожно закидываю удочку.

— Георгий Эммануилович, как ты думаешь, не пора ли нам сбавить темп этой бюрократии? Не могу я физически отсмотреть и уразуметь сколько текучки. Нам нужен фильтр. Некий отдел аналитиков, что будет отбирать для рассмотрения на самом верху важное. Твоя задача — стратегия и контроль за выполнением важнейших постановлений.

Цуканов с удивлением взирает на меня. Но соглашается лишь отчасти.

— У вас уже есть личный секретариат.

— Но ты еще подумай хорошенько. Раздувать кадры не нужно. Стоит лишь привлечь грамотных специалистов и опробовать. И вызови мне, пожалуйста, Черненко.

— Сейчас.

Черненко пришел с толстой кожаной папкой, смотрит на меня внимательно. Видимо, мой цветущий вид ему понравился, он спокоен, настроен по-деловому.

— Константин Устинович, я тут Цуканова озаботил одной идеей, помоги ему, пожалуйста. Я считаю, что ко мне на стол идет слишком много текучки. Здесь, — я обвожу рукой стены Центрального Комитета, — столько народу идейно сознательного по кабинетам сидит. Неужели они часть работы и ответственности на себя взять не могут? Пусть отрабатывают народное доверие и пайки.

Заведующий Общим отделом на миг замирает, обмозговывая очередную прихоть барина, потом кивает:

— Разберемся.

Он смотрит вопрошающе, до меня доходит по какому вопросу:

— С наукой пока обожди. Встречусь со знающими людьми, потом засядем конкретно. Пока все.

Гляжу ему вслед, прикидывая и решаю: «Ничего, справится!»

В

том прошлом будущем по причине всё более усиливающегося партийного контроля за народно-хозяйственным комплексом страны, соответственно, всё больше рос документооборот в Общем отделе ЦК КПСС. Чтобы не утонуть в море бумаг Черненко начал реагировать и проявил себя как выдающийся организатор работы, добившись того, что руководство страны в любой момент могло получить всю необходимую информацию по любому вопросу. В Его отделе были внедрены элементы автоматизации и механизации учёта и контроля, хранение документов в формате микрофильмов, средства оперативной полиграфии.

По инициативе Черненко был создан Вычислительный центр, оснащённый передовыми на тот момент моделями электронно-вычислительных машин. Таким образом удалось поставить на небывало высокий уровень оперативности и чёткости аппаратной работы. Заметно усилился спрос за соблюдение исполнительской дисциплины с партийных работников. Константин Устинович настойчиво боролся за повышение роли общих отделов в региональных партийных комитетах. В этот период деятельности Черненко завоёвывает авторитет в аппарате партии, получая неофициальное прозвище «Хранителя партии». То есть прирожденный бюрократ у меня есть. Введем в оборот компьютеры, апробируем изначальный прообраз Рунета, подстегнем научную мысль страны. Центральный Комитет должен показывать всей стране пример, а не быть рудиментарным отростком.

У меня сбоку выстроен целый ряд телефон. Зависаю на секунду, затем смело беру трубку и звоню Суслову. Могу и попросить через Цуканова, у того в книжке все телефоны, но внутренние номера в памяти сами собой всплыли. В записной книге моего верного с 1958 помощника года каких только записей нет: двух служебных и домашний телефоны, а также телефон дачи Брежнева, телефоны его жены Виктории Петровны и других родственников Генсека. Также книжка содержит записи телефонных номеров (служебных, домашних и дачных) и домашних адресов лиц, входивших в ближайшее окружение Л. И. Брежнева, членов их семей, а также других руководителей советского государства и национальных республик: зампреда Совета Министров СССР Н. К. Байбакова, посла СССР в США А. Ф. Добрынина, первого заместителя председателя КГБ СССР С. К. Цвигуна и мн. др.

Вдобавок телефоны гаража ЦК, телефон ГУМа, так называемый сектор 200, телефоны личных портных и парикмахеров, известных врачей: Е. И. Чазова, В. Г. Смагина, Б. В. Петровского, Ю. Ф. Домбровской, начальника Завидовского госзаповедника И. К. Колодяжного, личного пилота Л. И. Брежнева — маршала авиации Б. П. Бугаева, начальника личной охраны Л. И. Брежнева — А. Я. Рябенко и многих других. Это уже послезнание во мне говорит. Но, пожалуй, через несколько лет Цуканова стоит заменить. Пусть возглавит какой-нибудь аналитический институт. Или не стоит? Подумаю. Но как-то напрягает меня человек, который слишком много знает.

— Садись, Михаил Андреевич, — смотрю на вытянутое лицо будущего главного идеолога партии. Этого мудака точно стоить заменить. Но после того как мавр сделает свое дело. Сейчас он мне необходим для плетения интриг и укрепления моей власти. Потенциально есть желание создать настоящий коллегиальный орган государственной власти. Только вот Политбюро для этого плохо подходит. Слишком много в нем политики. Чем его заместить, пока даже не представляю. Но начнем менять державу постепенно. «Торопиться не надо…» — Ты у нас в Президиуме самый начитанный и грамотный. Никто из нас лучше тебя не знает марксизм и сочинения Ленина.