Генетический шторм
Шрифт:
Практика постапокалипсиса показала, что по факту многие местные тут же решили напоследок хоть чуть-чуть побыть бздыхами – ломанулись окучивать объекты сферы отдыха, дорогие отели и заведения прибрежной полосы. В первые же часы алчущие гибельной вольницы двинулись поближе к нарядным набережным пансионатов и санаториев. А куда же еще, ведь именно прибрежная застройка была для них воплощением сладкой беззаботной жизни. «Доча, зая, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Вытащи палец изо рта и скажи тете Симе быстренько, у нее пиво стынет». – «Отдыхающей!»
– Коммерсы,
– Или новые бандерлоги кухонную технику осваивали. Магазинчики курортных товаров громили, дурачье. Деньги, поди, искали.
Да и сейчас ищут, к бабке не ходи.
– Что еще? Следов работы пиратов не видно?
Пиратскими мы, для удобства, прозвали пока не встреченные пришлые суда непонятного генезиса, недавно постреливающие по побережью.
– Не, не заметили иродов, – ответствовал шкипер.
– А люди-то есть по берегу? – поинтересовался я, безусловно подразумевая живых мирных.
– Пока не видели, прячутся, черти гражданские, – уверенно сообщил дед, ничуть не сомневаясь, что его судно постоянно пасут с берега. – Но вот лодочка одна пробовала подойти.
– Что за лодка, давай подробней.
– Точнее, катерок прогулочный, импортный бело-синий водомет, – поправился Будко. – Маленький, два человека сидели. Вроде хотели сперва подкатить, да передумали, побоялись.
– Конечно, Данила там пулеметом машет, как Шварц… И сейчас они где?
– Назад ушли, думать будут. А пулемет да, на видном месте, мы же открыто идем, а не в засаде сидим, пусть увидят, кому положено увидеть. Собак вот запеленговали, две большие стаи.
– Много их?
– Да поди посчитай! Один раз видели, жрали кого-то. Знаешь, Гарик, я поразился, какая у них внутрях дисциплина. Едят группами, сидят группами, ждут своей очереди, что ты! Никакого пустого гавканья…
Псы, в отличие от людей, быстро свое место найдут, структурируются, выстроят четкую иерархию, определят зоны влияния. И отморозков в стаях не будет, тупую борзоту схарчат сразу, нормальная селекция с естественным отбором быстро включится. Люди так не смогут, мы давным-давно потеряли важнейшие природные инстинкты самоорганизации при плохом раскладе.
– Ты того, Василий Семенович, не расслабляйся, держи в голове вероятность погони, мало ли. И радируй, если что.
– Что я, маленький? Держим, конечно. У вас-то как?
– Да как тебе сказать… как в начинающемся кошмаре. Пока ничего особенного, как и ничего хорошего, разруха и звенящая тишина, – ответил я, с некоторой тревогой взглянув на вышедшую из джипа Линну. – Ждем сюрпризов… Лады, кэп, давай пока, до связи.
Лидия Аркадьевна явно что-то засекла в стороне, сделала стойку. Пистолет зажат в одной руке, бинокль, висящий на шее, – в другой, сама пристально смотрит налево, в сторону стоящего неподалеку низкого бетонного сооружения без окон. Это что-то типа подстанции или
– Кого высматриваем, уважаемая? – тихо поинтересовался я, на всякий случай и сам внимательно осматриваясь.
– Да показалось мне что-то, Игорь… – Линна ответила так, что было ясно: сама она уверена в обратном, ничего не показалось, все наяву. – Кто-то там по крыше пробежал. Или что-то. Быстро так. С прыжком.
Новый призыв! Пополнение в рядах!
– И ты засекла? – бессовестно обрадовался я. – Поздравляю со вступлением в общество Видящих! Именно краем глаза всегда замечаешь, так ведь? Будто чертики мелькают после крепкой попойки. «Чужие среди нас»!
– Ну, знаете ли, Игорь Викторович! Последствий таких попоек я очень давно не испытывала. Думаете, психология? – с надеждой спросила заметно напуганная женщина.
– Больше нечему, – пожал я плечами и уже более авторитетно заявил: – Башка рисует несуществующее, не терпит пустоты вокруг.
Я действительно так думаю. Человек – настолько общественное, общинное существо, что старается выстроить обитаемый мир даже там, где его быть не может. Если американцы действительно присаживались на Луну, то им, наверняка, мнилось подобное среди кратеров и пыльных полянок.
– А может, все наши виденья на крышах – это бывшие психи, – озвучил я еще одну версию. – А что? Вырвались из оков, обрели свободу, изменились, теперь прыгают гиббонами по шиферу, пугают честной народ.
– Господи, Гарик, что вы несете!
– Нормальная версия.
– Хм, я с разными версиями знакома… Встречалось много занимательного в фантастической литературе. – Напарница уже без бинокля продолжала посматривать на здание.
– За книжки поговорим? – с надеждой шепнул я, предвкушая интересную беседу, на какое-то время отвлекающую от реального кошмара. – Давай в машине.
– Давай в машине, – просто сказала она.
И тут же, резко разворачиваясь влево, вскинула обе руки.
Что?!
Ба-бах! Ба-бах! «Стечкин» на этот раз прогремел особенно громко.
– Ты че?!
– Попала, нет? – сама себя спросила напарница, не опуская ствол, из которого еле заметной струйкой уплывал вверх сизый дымок.
Охренеть!
– Пошли посмотрим, Игорь? – неуверенно предложила Линна.
– Нет уж! – сказал я, выпрямляясь и машинально потирая ухо. – Ну его на фиг!
– Мне самой страшно… А вдруг попала?
Я психанул мальца.
– Знаешь, родная, я никого из живых не боюсь. Привык. Но вот тут не готов, честно тебе скажу. Прикинь, что будет, если мы действительно какие-то следы найдем? Что тогда? Ехать дальше и трястись? Мало предстоящих проблем с живыми и мертвыми? Давай уж на обратном пути, если захочешь, конечно. Бинокль сними, неудобно.
Столичный филолог Лидия Аркадьевна подумала. Опустила пистолет.
– Пожалуй, я соглашусь, в таком неведении есть резон. Мне просто по-настоящему стало страшно, как в первый день тут, Игорь. – Пояснив, она быстро сменила магазин. И после этого пистолет уже не убрала.