Генетический шторм
Шрифт:
Я понимающе кивнул и замолчал, думая о том, что, по-хорошему, крышу стоило бы проверить. И что? Обнаружить на кровле слизистую кровь зеленого цвета? Не, в задницу такие познания.
Линна нервно хохотнула.
– Что такое?
– Не думала я, что Гарик Енисейский боится потустороннего!
– Ну… тут и в леших, и в оборотней поверишь. Я же не робот, всякое бывает. Может, новые ученики нового мира будут когда-нибудь писать школьное сочинение на тему «Сложный внутренний мир Гарика Енисейского, Первооснователя и Борцуна за Жизнь», – попробовал
Не смешно…
Зона инферно. Территория тихого страшного. Необычного среди обычного.
Еще раз глянул на непонятное серое строение. Мать! Где?!
– Линна!
Ба-бах! Ба-бах!
Тут уже и я достал свой «ТТ», прицелился – шутки, братва, кончились!
И опять на нас обрушилась страшная тишина под пальмами.
Лишь в ушах звенело после грохота пистолетных выстрелов. Никого.
– Ну, сука, вот теперь точно будем смотреть! – зло решил я.
– Ты же не хотел! – удивилась Линна.
– Подгоняй машину прямо к зданию, вплотную! – резко приказал я вместо ответа.
«Диско», цепляясь за бетон протекторами, уверенно полез на бордюр, в этом месте немаленький, и медленно подкатил к зданию. Отлично, как раз вместо лестницы, где ее искать?.. С третьей попытки Линна смогла чуть ли не прижать машину к бетонной стене. Не дожидаясь напарницы, я полез в люк, выбрался на корзину экспедиционного багажника – никакого страха, одна злость.
– Игорь, меня подожди! – заорала женщина снизу, но я ждать не стал, легко и просто перелез с багажника высоко поднятого джипа на крышу здания.
Позади пыхтела Линна.
– Помоги!
Протянув руку, быстро втащил ее наверх.
– Ну, и кто тут бегает?! – грозно заорал я и сразу увидел.
Кровавое пятно от кошки (точнее не скажешь) расплескалось брызгами ближе к дальнему краю, от несчастного зверя остались одни ошметки – половину вынесло. Так бывает, когда пулей стреляешь по малой мишени, там гидродинамическая полость образовывается… размером со всю тушку. Иногда даже от гуся одни перья остаются.
Надо же, как хорошо попала филологиня! Не знаю, случайно или удачно по умению, но – по месту. Такой пулей и с такого расстояния – по любому месту.
– Ой! Киса-а… Хоть бы мявкнула, что ли, бедненькая моя! Как же так! – виновато пробормотала присевшая Линна, будто этот предсмертный «мявк» снял бы проблему убийства страшным столичным филологом безвинного существа, привыкшего получать от людей лишь ласковое «кис-кис» и белое блюдечко с нагретым на солнце молоком.
Я пошел по краю крыши, по периметру, осторожно заглядывая вниз. Точно, подстанция какая-то. Две металлические синие двери с белыми надписями и красными черепами. А мы туда и не полезем, к черепам этим, хоть и нет уже электричества, кончилось. Как она сюда, чертовка… Да с дерева прыгнула, как еще! Может, там гнездо на гнезде, вот маленький хищник и охотился. А мы его из «АПС».
Кошку реально было жалко, они тут стаями, как собаки, не бегают.
– Вот и решена загадка, – задумчиво прошептала Лидия Аркадьевна,
– Не совсем, – серьезно сказал я, подходя ближе. – Пошли, покажу кое-что.
На углу крыши, прямо под нависающим вязом, на рубероиде был грязью отпечатан след обуви, почему-то всего один. Размерчик, прикидочно, сорок первый сопливый. Подошва необычная, сплошная, без каблука, с рисунком из круглых пятен, какие часто бывают на кроссовках.
– Персонал?
– Сколько уже дождей прошло? – вопросом ответил я. – И что тут персоналу делать, скажи? Местные это, прячется кто-то…
Помолчали. Если честно, то связываться сейчас с прячущимися местными мне совершенно не улыбалось. Территория нам неизвестная, видимость отвратная… Кому вообще понадобилось забираться на эту чертову крышу, самую неприметную и самую бестолковую из всех, встреченных в пути?
– Мы же забрались, – словно прочитала мои мысли Линна Литке. – После того, как постреляли.
– Ага. Третья кошка за неделю, сбитая метким выстрелом. Не перебор ли? Кому кошки-то мешают? Прости… Один хрен, не легче.
– Не легче, – устало согласилась она. – Поехали отсюда, нехорошее место.
«А где они тут, хорошие?» – в сотый раз захотел поинтересоваться, но промолчал. Я пока одно такое знаю, и называется оно – отель «Орхидея».
Верхний люк джипа пока закрыл наглухо. От греха.
Отрезок до стадиона Славы Метревели машина пролетела без задержек, двигаясь в прохладной тенистой мозаике елей, платанов и кипарисов. Воздух на участке дороги был совершенно чистый, без малейшего привкуса уже привычной гари, полон свежих лесных и морских ароматов. И здесь не было Запаха.
Не думал я, что доживу до такого чуда из чудес – ароматы горного леса на ключевой, вечно загазованной сочинской магистрали.
У стадиона я задерживаться изначально не собирался, слишком уж большая территория для осмотра, нет идеи и времени. Если тут кто-то стоит, то следы пребывания проявятся и на трассе, обозначатся, выйдут или напишут. Да и знаю я этот район плоховато, помню лишь, что у моря есть большой яхт-клуб со своей гаванью – надо будет у деда узнать, как там дела, наверняка «Тунгус» поближе к такому объекту подойдет. Слышал я, что в районе стадиона есть морской магазин, там можно было бы разжиться морскими рациями, которые намного дальнобойнее, и всякими приблудами для мореплавания. Придется пропустить, искать его наугад времени не было.
По сторонам мелькали пустые новенькие мини-отели и гостевые дома, расплодившиеся после Олимпиады. Впереди начинался длиннющий левый поворот, огибающий территорию спорткомплекса. Сам стадион сначала не было видно, скрыт за разросшимися кустами и деревьями. Рассмотреть с новой эстакады, что на стадионе делается, практически невозможно. И тут я неожиданно решил поменять план и заехать в парусный центр, где обычно у причалов стоит много вкусного. Есть ли что сейчас – большой вопрос, владельцы вполне могли на своих же судах и свалить.