Генезис
Шрифт:
– Лихой ты парень, - покачал головой капитан.
– Кстати, ты на моей машине воевал. Я комэск в полку.
– О как?
– оживился я, и скинув вещмешок, порылся и достал кобуру с «Кольтом», а сержанту протянул наручные часы, у него их не было, как я приметил.
– Держите. Подарок от меня на память. А сейчас извините, мне бежать нужно.
– Куда спешишь?
– спросил полковник, с интересом наблюдая как капитан, расстегнув клапан кобуры, достал из неё тяжелый пистолет.
– На поезд. Ждать меня он не будет.
– Постой, ты же не думаешь, что мы тебя так отпустим?
– Сам уйду, - пожал я плечами.
– Три удара, три нокаута. Вообще скажите спасибо что согласился с вами поговорить. Вот сотрудников НКВД я жуть как не люблю. Этих сразу бы
– Чем же они это заслужили?
– Это наше дело.
– Интересный ты парень, - сказал полковник.
– Знаешь, я вот что тебе предлагаю. Билет сдаёшь, мы подбросим, а через два дня я тебе купейный вагон обеспечу. У тебя ведь плацкарт?
– Плацкарт, - протянул я задумчивым и заинтересованным тоном.
– Предложение конечно интересное. Может быть я даже и приму его. Хотя условие у меня есть. Никаких сотрудников НКВД.
– Договорились, - легко согласился полковник.
– Едем.
Мы устроились в машине, я снял вещмешок чтобы не мешал, а то горловину снова завязал, и за спину его убрал. Мы быстро домчались до вокзала, ефрейтор что сидел за рулём, оказался асом, там мы с полковником дошли до военного коменданта станции, тот принял от меня мой билет, до отправки десять минут осталось, и честно выдал купейный на поезд что уходил через два дня. Отправка тоже в десять часов. Покинув вокзал, вещи я при себе держал, мы снова устроились в машине, командиры нас рядом с ней ждали, капитан курил, а сержант видимо не курящий. Покатили мы на аэродром, проехали пост на везде из города, раньше его не было, и направились дальше. А я посмотрел на поезд что уходил вглубь полуострова. Ничего, с летунами пообщаюсь, и отправлюсь дальше. Кстати, я поинтересовался у капитана насчёт «Мигов», оказалось это полк черноморцев там стоял, сами они армейцы. В общем, на аэродроме два истребительных авиаполка было, а не один, как я подумал. А полковник командир авиадивизии, три истребительных полка в неё входит. Один тут стоит, это машиной его полка я пользовался. Два других тоже на полуострове, но в других местах. Где – военная тайна.
– Тут остановите, - попросил я, когда до аэродрома осталось чуть больше километра.
– Что, приспичило?
– спросил полковник.
– Ага.
Оставив сумку, я с вещмешком убежал в кустарник. Отсутствовал минут пять, а за это время развив большую скорость отбежал на полкилометра, где спрятал вещмешок и также вернулся обратно. Всё без свидетелей.
– А где вещмешок?
– спросил капитан.
– Не доверяешь?
– Я своей жопе не доверяю, что уж о вас говорить? Вечно подводит в самый ненужный момент. Кстати, знаете, что задница самый главный орган у человека?
– Это как?
– заинтересовался полковник, пока мы выруливали на дорогу и катили дальше
– Задница во всем принимает участие: в лечении, учении, воспитании, принятии решений. А в поиске приключений ей вообще равных нет. У всех без исключения оттуда растут ноги. У многих оттуда же растут и руки, а отдельные индивидуумы ею ещё и думают! И многое происходящее в нашей жизни делается именно через неё!
Когда я закончил, ржач в машине стоял знатный. Водитель чуть с дороги не съехал, вытирая слёзы. Какие тут люди на забавные рассказы впечатлительные. Мы так и въехали на территорию аэродрома, со ржущими командирами и водителем. Там подъехали к зданию штаба, похоже тут и располагался штаб дивизии. Сержанта отпустили, а мы прошли в здание. Там с полковником зашли в его кабинет, а капитан остался в приёмной, где что-то стал рассказывать нескольких командирам, я напряг слух, ну так и есть, про главный орган человека описывает. А вот полковник, устроившись за столом, велел мне:
– Присаживайся, поговорим, откуда ты такой интересный взялся?
– От папы и мамы, как я полагаю.
– Не ершись, я же просто хочу знать, кто ты и откуда.
– Ну если так. Мама меня одна растила, её фамилию ношу. Отца не знал никогда. Только то что он был известным лётчиком. Меня в честь него назвали, Сергеем Сергеевичем. С детства самолётами болел, учился летать, сначала планёры, поэтому аэроклуб,
– Это мы проверим. Мать в Москве? А ты тут один что делаешь?
– Умерла мама, весной ещё. Простыла. Сиротой я стал. Решил попутешествовать, прежде чем к родственникам дальним отправляться. А тут война. К ним поеду.
– Кто такие?
– Некрасовы, село Кожанка, Фастовского района. В ста километрах от Киева живут. Кстати, мой дядька, Юрий Некрасов воевал в Финскую, в плен генерала взял, награждён Золотой Звездой Гороя. Разведчиком он был. Сейчас в Москве, в больнице лежит со сломанными рёбрами. Я только вчера об этом узнал, поэтому билет и купил на Москву. Некрасовы в столицу недавно переехали.
– О Некрасове я слышал. Он ещё самолёт угнал у финнов.
– Он немецким был.
Тут в кабинет заглянул капитан, сообщив:
– Всё готово.
– Отлично, - вставая и беря фуражку со стола, сказал полковник.
– Идём, покажешь, что в воздухе умеешь.
– Охохоюшки-хо-хо.
***
Эти два дня в полку у летунов пролетели мигом. Мои продукты были в столовую отправлены, всё равно испортятся, а перед отправкой, повара свежих выдали, на неделю хватит. А когда меня сегодня повезли в город на станцию, я сбегал и вещмешок свой забрал. В общем, меня в купе заселили, тут ехала семья, до Ростова, вот капитан Смолин, тот самый на чьём истребителе я немцем сшибал, очень просил за мной присмотреть, помогая убирать вещи на багажную полку. А соседей было пятеро, я шестой. Те с тремя детьми ехали.
А вообще в полку я поднимался в небо шесть раз, ведя учебные бои. В том то и дело, меня решили испытать. Посадили в «ишачок» с заблокированным вооружением, против меня Смолин выступил, мы поднялись в небо, в стороне звено охраны барражировало, ну и провели учёный бой. Все командиры что с земли наблюдали за нами, Смолин был согласен с их мнением, были убеждены, что действовал я в первые минуты очень неуверенно и явно неумело. Тот трижды выходил ко мне в хвост. Однако за сорок минут что мы в воздухе гудели моторами, я освоился и пользуясь силой, и тем, что выдерживаю высокие нагрузки, стал крутить фигуры пилотажа, подсмотрев их у Смолина, дважды сам заходя капитану в хвост. Сбросить меня тот так и не смог. Это их заинтересовало, и вечером ещё один учебный бой устроили. Сам комдив против меня. А он сильный лётчик, многому меня в пилотаже научил. В этот раз я ещё больше опыта набрался. А на следующий день четыре вылета, причём во время третьего, я засёк высотный разведчик, куда рвануло три «Мига» черноморцев. Сбить не сбили, но прогнать смогли.
В общем, хорошо время провёл, мне эти полёты как награда от комдива была. Однако тот на этом не остановился, написал наградной лист на меня, командующий Крымскими войсками был на построении полка, торжественно орденом «Красной Звезды» наградили, и наградное удостоверение выдали. А вообще отличные ребята, и обещание выполнили, сотрудников НКВД не было. Хотя с особистом дивизии я общался, но это другое дело. Того тот ракетчик интересовал. Ответил, что на дно отправил, мол, концы в воду. Так что доказательств нет. А так шла война, по радио только об этом и говорили. Сейчас же меня Смолин отвёз на вокзал, на аэродроме многие провожали, и вот устроил в купе. Орден у меня на рубахе закреплён был, не поймут если носить не буду, вот и сделал это. А единственный документ у меня, это наградные корочки к ордену, и два экземпляра газеты с моим фото, где командующий награждает. На заднем фоне истребители стояли в линеечку. Это фотограф попросил так встать для памятного снимка. Газета свежая, армейская, ещё пачкает пальцы чернилами. Сегодня вышла, но я успел отхватить себе. Наконец мы простились, поезд уже трогался, так что капитан спрыгнул на перрон и выглядывая из проёма тамбура, я махал ему рукой, и только концы пионерского галстука развивались. Хороший мужик капитан. Наконец проводница закрыла дверь, и я вернулся в купе.