Гений пустого места
Шрифт:
— Ты молодец, отучился от памперса, — похвалил Хохлов. — Ты просто умница!
— А мама не будит меня югать?
— Никто тебя не будет ругать! Только ты больше пепельницами не бросайся!..
Он еще теснее прижал Растрепку к себе, вдыхая его запах, и Ольга спросила:
— Что?
— Все нормально, Оль! Все хорошо.
Растрепка перелез к ней на колени, и тут объявили Степкино выступление.
Зал зашумел и затих, из динамиков грянула музыка в стиле «латинос», и Ольга, перекрикивая музыку, объяснила, что танец называется «Пасодобль».
Какое
Вышли танцоры, и Хохлов Степку не узнал.
Он не узнал его и даже воздуху в легкие набрал, чтобы спросить у Ольги, почему Степка не вышел, когда его объявили.
Тот, кто вышел, был вовсе не Степка. И дело даже не в нарядах, которые соответствовали слову «пасодобль» и казались немыслимо прекрасными.
Только что с ними за столом сидел самый обыкновенный пацан, который приставал к брату и задирал барышню-соседку. Пацан пил сок, булькал животом и один раз плюнул под стол, за что получил от Ольги нагоняй.
Сейчас на паркете был совершенно другой человек.
Он был взрослее и увереннее, у него появилась какая-то грация, осанка, изящество, черт возьми, и губы его улыбались сами по себе, а глаза оставались серьезными и сосредоточенными.
— Степка?! — сам у себя спросил Хохлов.
Родионовна услышала и покивала.
Барышня рядом со Степкой была прелестна и грациозна, и он управлял ею как хотел, повелевал и командовал, и по всему было видно, что он — мужчина, мачо, а она нежная, хоть и огненная, и в любую минуту готова ему подчиниться.
Откуда у совершенно русского Степки Пилюгина взялся такой бешеный латинский темперамент, а у этой девочки такая огненная страсть?! Это они или не они?! И может ли быть такое, чтобы человек вдруг переменился полностью, даже цвет глаз стал другой?!
Или все дело в пасодобле?..
Все закончилось обидно быстро, и сигарета, про которую Хохлов позабыл, обожгла ему пальцы. Он зашипел и сунул окурок в пепельницу.
Зал рукоплескал и повизгивал, Арина даже вскочила, чтобы поаплодировать стоя, а Хохлов спросил у Ольги:
— Он… всегда так танцует?
— Он талантливый, — объяснила Ольга и посмотрела Хохлову в глаза. — В смысле таланта он похож на своего отца. Только тот решает свои задачи, а этот, видишь, танцует.
Степка сиял и кланялся и все еще был мачо, и его длинная и почему-то смуглая рука легко держала невесомые пальчики партнерши, и у него была очень прямая спина, развернутые плечи, вскинутая голова, и улыбался он победной улыбкой.
Люди не сидели за столиками, а стояли полукругом вокруг танцпола, так им понравилось, как танцевал Степка, а увлекшийся пасодоблем Хохлов и не заметил, как они встали.
Какой-то высокий человек бесцеремонно протолкался в первый ряд и принялся аплодировать громче всех, так что на него с удовольствием оглянулся распорядитель с набриолиненным пробором.
Степка сделал пируэт, перекинул партнершу на другую сторону, четким юнкерским
И Хохлов его тоже заметил.
— Папа!!! — И уверенный в себе, грациозный и темпераметный мачо, бросив партнершу, ринулся через танцпол, прыгнул Пилюгину на руки, изо всех сил стиснул его шею и повис на отце, как маленькая обезьянка.
Пилюгин подхватил его под задницу. Степка судорожно прижимался к нему, прятал лицо, и Хохлов вдруг перепугался, что мачо сейчас все-таки заплачет, как самый обыкновенный маленький пацан!..
— Папа!!! Папочка!!!
Извиняясь на каждом шагу, Пилюгин протолкался к своим. Ольга уже столкнула с коленей Растрепку и тоже примеривалась кинуться Димону на шею и, не стесняясь, плакала, а Арина, наоборот, смеялась, а малыш во все стороны крутил головой, не понимая, что случилось, и Степка, не отпуская отцовской шеи, вдруг стал болтать ногами и задел бокал с недопитым соком и перевернул его на скатерть, и стакан тоненько дзинькнул, и…
— …и все! — Пилюгин допил чай из большой кружки и ложкой доел сахар. Ольга не отходила от мужа и все время за него держалась, как будто он четыре года воевал и случайно вернулся живым. — Они меня вытолкали, и я приехал. Я же знал, что Степка сегодня выступает!
Они все сидели на кухне у Пилюгиных, которая совершенно изменилась и вновь стала веселой и светлой, словно фея превратила тыкву в карету!..
— А вытолкали-то хоть под подписку?
— Какую подписку, Мить!
— Какую! Такую! Чтобы ты не смылся от правосудия!
Пилюгин посмотрел на Хохлова:
— Без всякой подписки меня вытолкали. Сказали — ты нам столько времени голову морочил! Признайся, Митя, ты звонил кому-нибудь?
— Игорю Никоненко я звонил, — признался Хохлов. — Сегодня вечером. И третьего дня тоже звонил.
— А что… ты ему говорил?
— Что я знаю, кто убил Кузю, и у меня доказательства есть, и что это вовсе не ты!
— Митя! — вскрикнула Ольга. — Ты знаешь, кто убил Кузю?!
— Да я еще вчера знал и тебе это говорил, между прочим!
Ольга растерянно моргала.
— Ты говорил, что его убил таксист! Но это же ерунда, Митя!
— Это никакая не ерунда! Помнишь, я у тебя спрашивал про шторы? Ну, есть ли шторы в Кузиной комнате?
— Помню, конечно.
— И ты мне сказала, что занавесок нет, помнишь?
— Ну, помню, помню!..
— Штор нет, а соседний дом есть! И я туда съездил и нашел квартиру, в которой живет молодая мать с ребенком. Ребенок не спал, она его качала, на руках носила, ходила по квартире и видела в окно, как тот человек громил Кузину комнату! И человека она видела, и белую машину, которая сбоку от общаги стояла. Машина-такси, все как по писаному. Я совершенно точно знал, что хоть кто-нибудь из дома напротив должен был видеть в Кузином окне свет среди ночи. Я знал, что так не бывает, чтобы все в доме спали как убитые и ничего не видели! И я просто это проверил!