Гений Зла Муссолини
Шрифт:
Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт и Фалко, 17-й герцог Альба, был в родстве с королевским родом Стюартов, владел английским, в Испании был известен как англофил, играл когда-то в популярное в Англии поло и даже получил в этом виде спорта серебряную олимпийскую медаль — в общем, на пост испанского посла в Великобритании подходил идеально.
Но назначение дона Хакобо в Лондон состоялось не так просто, как могло бы показаться на первый взгляд. Он был известен как монархист, слыл в свое время сторонником короля Альфонсо, и поэтому дальновидному каудильо было желательно держать такого влиятельного человека на важном и почетном посту — но подальше
Генерал Франко ничего не делал просто так.
Так вот 14 сентября 1940 года герцог получил приглашение посетить лорда Ллойда, министра колоний в кабинете Черчилля, и состоялась у них довольно занимательная беседа.
Лорд Ллойд сообщил герцогу, что он не имел бы ничего против перехода французской части Марокко в испанское владение и что он даже поговорил на эту тему с премьер-министром Англии, Уинстоном Черчиллем. И что лорду кажется, что и премьер-министр тоже был бы не против. Конечно, все разговоры на эту тему следует считать неофициальными…
Но почему бы послу все-таки не сообщить о них в Мадрид?
В шахматах есть такое понятие — «тихий ход». Он и угрозы не несет, и позицию не меняет — но, конечно, тут все зависит от того, кто и на каком уровне играет.
Англию в Европе называли «коварным Альбионом», и ее дипломаты имели высокую репутацию. На этом фоне заявление, что у Англии не будет возражений, если Испания решит отнять у Франции ее владения в Марокко, выглядело как-то простовато — оно ничего Англии не стоило, ни к чему ее не обязывало, да и само заявление было сделано в сугубо неофициальной форме, как бы под сурдинку.
Так почему же оно было сделано вообще? Ну, потому, что желание Испании отнять у французов их половину Марокко было общеизвестным, и Англия как бы давала понять, что возражать не будет. А почему щедрое предложение «попользоваться чужим добром» было сделано именно 14 сентября? А потому, что в Лондоне давали понять: движение испанских войск во французскую часть Марокко Франко может осуществить и без того, чтобы объявить войну Англии, — Англия против этого захвата возражать не будет.
И сообщить об этом «отсутствии возражений» надо было прямо сейчас, без откладывания — Испания как раз посылала в Берлин важного эмиссара, человека с большими полномочиями. Звали его Серрано Суньер, и он был в Испании вторым человеком после Франко.
Предполагалось, что в Берлине он подпишет союзное соглашение с Германией.
IX
Серрано Суньер ехал в Германию поездом, и на франко-испанской границе его встречали с большим почетом. Встреча была организована в крошечном городке под названием — «Hendaye», что на французском произносится «Андай»[129] По соглашению с правительством Пэтена городок входил в германскую зону оккупации.
Гак что хозяевами тут были немцы, и уж они постарались не ударить лицом в грязь. Все было организовано на высшем уровне — и оркестры, и речи, и инспекция образцово вышколенного почетного караула. Испанцами был отмечен и факт отсутствия представителей Франции — с ними считались так мало, что даже не сочли нужным пригласить на встречу.
Германским командованием гостю был предоставлен специальный поезд, в котором и он, и его немалая свита разместились со всеми удобствами.
16 сентября 1940 года Серрано Суньер прибыл в Берлин.
Принимал его Риббентроп, и вот эта встреча прошла не так бравурно, как первый
Запрошенное количество, надо сказать, было действительно огромным — Франко желал получить от Германии 400 тысяч тонн бензина и 700 тысяч тонн зерна. И это не считая требований на поставку угля, дизельного топлива, хлопка, а уж заодно и каучука. Что было чрезвычайно дефицитно в Германии и ввозилось только транзитом, через СССР.
В ответ Серрано Суньер обратил внимание своего собеседника на то, что на сегодняшний день в Испанию поступило только несколько тонн предметов, связанных с католическим богослужением. Их взяли в Польше, которая, в конце концов, была католической страной.
Но для ведения военных действий нужны все-таки более материальные вещи!
Риббентроп с этим заявлением согласился и сказал, что необходимый минимум будет испанским властям предоставлен — но не в таких же немыслимых количествах? Полномочный посол, конечно же, понимает, что требования войны накладывают известные ограничения даже и на огромные ресурсы Германии и что Англия все еще не хочет понять всю безвыходность своего положения и не желает принимать разумные предложения о мире.
Этот тезис получил почти немедленное подтверждение — в Берлине была объявлена воздушная тревога. В результате испанской делегации ночью пришлось спускаться в бомбоубежище — совещание пришлось перенести.
Но переговоры и дальше шли отнюдь не гладко.
Выяснилось, что испанские территориальные претензии на французские колонии в Африке так же велики, как и запросы на стратегические материалы, вроде каучука или бензина. Франко хотел получить не только все Марокко, но и Тунис. И Суньер упомянул о том, что Португалия, несомненно, должна относиться к испанской зоне влияния, ибо ее право на отдельное существование относится только к сфере морали, а не практической политики.
Риббентроп, в свою очередь, выдвигал германские требования о передаче Германии испанских рудников, принадлежащих британским компаниям, о «долгосрочной аренде» военных баз на территории Испании и ее колоний, о платежах за поставки, сделанные Германией националистам во время гражданской войны, — в общем, пунктов для разногласий хватало с избытком. Но больше всего министр иностранных дел Германии удивлялся размерам испанских материальных запросов — он думал, что они непомерно велики.
Он не знал, что буквально в день отъезда Серрано Су-ньера из Мадрида генерал Франко поговорил по душам с послом США о кредитах на поставки в Испанию зерна, бензина и угля.
Речь шла о сумме в 100 миллионов долларов.
Эту цифру надо оценить по достоинству: когда в 1938 году Германия поглотила Австрию в результате аншлюса, ей достались австрийское золото и государственные валютные запасы этой страны общей суммой около 200 миллионов долларов. Сейчас, осенью 1940-го, Испания просила у США кредитов на сумму в половину золотого запаса Австрии. Не предлагая при этом никакого обеспечения.
X
25 сентября 1940 года чрезвычайный посол Испании Серрано Суньер вручил Адольфу Гитлеру письмо, направленное ему Франциско Франко. Датировано оно было 22 сентября. Таким образом, вручение послания прошло с запозданием в три дня.