Генофонд нации
Шрифт:
– Не прикидывайтесь идиотом, мистер Бредли! И младенцу понятно, что речь идет о вывозе из России некоей контрабанды. Ведь американская делегация пройдет через «зеленую зону», минуя таможенный контроль. Правильно?
Бредли молча кивнул.
– Ну ладно бы здесь, в Саратове, – продолжал Гайворонский раскручивать маховик «динамо». – Азия-с, дикие нравы, хоть иконы Андрея Рублева вывози, хоть оружейный плутоний. Но впереди-то аэропорт имени товарища Джона Кеннеди. А там…
Бредли наконец попал окурком сигары в пепельницу, сразу же потянувшись за новой:
– Короче!
– Мне? От вас? Да Боже ж мой!.. – Всплеснул руками Иван, для чего ему пришлось подняться с кресла, но тут же резко сменил тон: – Мне нужны ваша дружба и доверие. Дружба, потому что я собираюсь возглавить службу безопасности Стена-банка. Доверие – для срыва завтрашней операции русской мафии по передаче крупной партии наркотиков.
Слово было произнесено: «наркотики»! Карел Бредли тут же вспомнил подозрительного дружка Гертруды с желтой латиноамериканской физиономией и настойчивость, с какой та рвалась в Россию. Теперь все становилось понятным. Его дочь – наркокурьер. Но ведь курьер головой отвечает за товар…
Бредли не успел высказать свои опасения вслух, как Гайворонский постарался их развеять:
– Мы сделаем так, чтобы к вашей дочери ни у кого не осталось претензий. Правда, для этого некоторым людям придется вынужденно преступить закон, а денежное довольствие в правоохранительных органах…
Впервые с начала этого ужасного разговора Бредли ощутил под ногами почву. Он ни на секунду не усомнился, что Герди отмочила номер, о котором рассказывал черноусый полицейский, и не видел света в конце туннеля. Раз полиция обладает информацией о готовящейся передаче наркотиков, она обязана ее реализовать. Но, как только что сказал черноусый: «Азия-с, дикие нарвы!».
Бредли потянулся к карману пиджака, но Гайворонский перехватил его руку:
– Нет, мистер Бредли, столько денег у вас, я думаю, нет на текущем карточном счете. Халатик из Акмолы, приготовленный для вашей дочери, потянет на пол-лимона баксов, а люди, которым придется выполнять зачистку, привыкли работать из тридцати пяти процентов…
Рука Карела Бредли, не дотянувшись до кармана пиджака, безвольно повисла вдоль туловища. Зато рука Ивана Гайворонского по-хозяйски взяла с журнального столика лаковую коробочку сигар:
– Нет, ну вы можете, конечно, отказаться. Так, по моему убеждению, и должен поступать американский гражданин и любящий, но строгий отец.
– А что… что тогда будет?
– Я и мои подчиненные получим по ордену, а маленькая Герди – длительный срок заключения в российской тюрьме, который может и не выдержать. Но при этом, – продолжал беседовать Гайворонский, – вам тоже придется немного задержаться. По нашим оперативным данным, халат сшит на вашу фигуру, а на кармане золотом вышиты инициала К. Б… Итак, до завтра, мистер Бредли, и приятных вам сновидений!
Иван Гайворонский, лихим ковбойским жестом бросив в уголок рта незажженную сигару, направился к двери. И хотя номер был большим, шаги Иван старался делать все мельче и мельче. На счет инициалов он, конечно, блефовал, но, видно, клиент
Карел Бредли глубоко задумался. У него пред глазами, как из люка объятой пламенем танковой башни, всплыло… Нет, не лицо убитого советского офицера, а лицо его постаревшего двойника – капитана здешней полиции. Причем крепкие длинные руки тянулись к горлу Бредли. И, кажется, все-таки его пережали…
Поэтому голос Карела чуть слышно прозвучал вслед медленно удалявшемуся в тень гостиничного номера офицеру полиции.
Но Иван Гайворонский его услышал.
…Через пять минут он выходил из номера Карела Бредли, подбрасывая на ладони вместо карты памяти золотую зажигалку «Зипо».
– Всегда хотел иметь подобную штучку. На дорогой пустячок у бедного полицейского денег не хватало.
Иван заглянул в биллиардную. Кроме маркеров, там никого не было. На столе американского биллиарда шары ждали Бредли, так и не закончившего партию. Гайворонский взял кий и карамболем запустил красный шарик. Такой же хитрой многоходовкой будет завтрашняя операция.
Оставалось дать отзвонку Артуру Николаевичу, что все срослось. Завтра утром его люди – отставные сотрудники милиции, имевшие форму, а некоторые и оружие, как охранники «Клозета» – задержат птичек в момент передачи халата. Понятые тоже наготове. Оформить протокол, составленный заранее, будет делом нескольких минут, – и вот уже готов крючок, с которого папаша Бредли никогда не сорвется.
Потом девчонку мирно отпустят. Как и гонца, который придет на встречу. Отпустят вместе с заряженным героином халатом, поскольку крутить бейцалы [65] ребятам вроде Ноздри и Чуя – прямая дорожка в дубовый клифт [66] . А там золотые зажигалки не нужны.
Подкинув на ладони красивую вещицу, Гайворонский двинулся к лифту по ковровой дорожке, скрадывавшей шаги. Так приходит удача к тем, кто расчистил ей путь, – неслышно, уверенно, навсегда!
И лишь одно смущало покой, точнее одна, эта долбаная певичка, колоратурное сопрано…
2. Кругооборот услуг в природе
Иван Гайворонский и Вадим Токмаков всего на минуту разминулись в вестибюле гостиницы «Саратов». Когда Иван смело шел на автоматически раздвигавшиеся входные двери, Вадим выходил из лифта. До этого он попросил телефонистку местной АТС переключить звонок из Казахстана, – если таковой вообще состоится, – на дежурного по Управлению Госнаркоконтроля.
На улице ветер злобно ударил в лицо. Но Токмакову было не привыкать к ударам. А от мороза Токмакова защищала дубленка из Акмолы – легкая и мягкая, арендованная у некоего Батыра Иваном Гайворонским.
Умеют устраиваться некоторые ребята! И коррупционером его вроде не назовешь, а с другой стороны, каждому понятно, что на скромное государево жалование ну никак не приобрести джип за пятьдесят тысяч долларов.
Но полукоррупционная шуба хорошо грела кости неподкупного капитана, который в Питере тоже не пешком ходил. Прапорщик Фефелов вон зубами сейчас клацает, стоя рядом с Вадимом на ступенях гостиницы.