Генофонд нации
Шрифт:
– Не смешите мои тапочки! Честные, по вашей терминологии, налогоплательщики – просто клинические идиоты, – отрезала начальница департамента коротношений. – Не говоря о том, что таковых вообще не существует в природе. А в этой стране – в частности.
Вадим сделал удивленное лицо:
– Как? А уважаемый Стена-банк?
– В нашем банке тоже не лохи собрались, – с какой-то даже игривой интонацией пояснила Лидия Васильевна, и Токмаков вспомнил ее прозвище «Канкан», заметив плящущих в глазах бесенят.
Она между тем продолжала:
– Одних кандидатов экономических наук с полдюжины наберется,
Токмаков молча отфиксировал тонкий намек (Саратов – город маленький, десятки людей могли видеть его утром вместе с Людмилой, обходившейся в тот момент и вовсе без колготок), но решил внести свою лепту в теоретический спор о проблемах налогообложения:
– Одна дама в Питере однажды мне сказала по этому поводу так: вы бы знали, Вадим Евгеньевич, сколько денег пришлось заслать, чтобы эти законы были именно такими. Особенно по возврату НДС при экспорте… Ваш банк ведь тоже обслуживает такие операции?
Лицо начальницы Департамента коротношений снова обратилось в подобие маски – со сжатыми губами и параллельными им бровями:
– Приятно иметь дело с умным человеком. К сожалению, больше мне вам нечего…
Вадим задержался на пороге. Если бы сотрудникам оперслужбы полагались особые эмблемы, то скорее всего их бы стоило позаимствовать у военных медиков: змея, обвившая ножку рюмки, заглядывает, не осталось ли чего на дне. На общепонятный язык пиктограмма переводится так: «хитер, как змей, и выпить не дурак».
Токмаков был не чужд обеим частям этого сложносочиненного предложения. Он знал, что должен заручиться помощью Каеркан, чтобы не подставить Людмилу Стерлигову, которая фактически дала согласие на сотрудничество. Поэтому заранее надо думать, как легализовать информацию, которую он от нее получил – она успела сунуть ему папку с ксерокопиями по фирме «Истлан».
Лишившись куратора в лице Костоправа, Дочка потеряла и поддержку в банке. А Кирюху еще растить и растить.
Вадим сделал грустное лицо:
– Должен вас разочаровать. В смысле умного человека. К сожалению, перед вами идиот, наподобие тех, к которым вы относите законопослушных налогоплательщиков. Вместо того чтобы штопать свой «тришкин кафтан», он, то есть я, займется вашим невозвращенным кредитом. Фирмой «Итслан».
Каеркан спросила в лоб:
– Зачем вам это нужно?
Вадим ответил, на этот раз честно:
– Совершено преступление. Убит человек. Я сотрудник правоохранительного органа, и мой долг найти убийц, а заодно помочь вернуть вам деньги.
И добавил простые слова, которые только в России воспринимаются как пустой звук:
– Пусть торжествует справедливость.
Каеркан приняла решение.
– Занимайте мой кабинет, я распоряжусь, чтобы вам принесли подборку по этому «Истлану». Только не знаю, что тут можно… Ведь эта чертова контора уже не существует. Да и оформлена была на подставное лицо. Впрочем, кому я все это говорю…
– Беде, которая одна не ходит, – напомнил Токмаков.
Улыбнувшись уже от души,
– Ввиду чрезвычайных обстоятельств на сегодняшний день объявляется перемирие.
Токмаков шлепнул свой портфельчик на полированный стол для совещаний. Он остался, а хозяйка кабинета ушла. Так и в сегодняшней жизни. Все меняется буквально в считаные мгновения. Вчера ты счастлив и богат, сегодня – валяешься на лестничной площадке, нашпигованный пулями.
Вдобавок к документам Каеркан прислала стакан чая в тяжелом подстаканнике и вазочку с печеньем. Эта подборка была полнее, чем папка с ксерокопиями Людмилы Стерлиговой. Токмаков начал работу под бой старинных напольных часов, бывших обязательным атрибутом здешних руководящих кабинетов. Вероятно, потому, что затейливый логотип, фактически, герб Стена-банка включал древний символ времени: черную (ночь) и белую (день) мышей, подгрызающих дерево жизни. По сравнению с этим чахлым растением кирпичная стена на синем поле (олицетворение банка), выглядела как залог бессмертия.
В одном художник дал маху. Изображенные им геральдические мыши что-то больно смахивали на крыс.
Возможно, Токмаков, воспитанный на произведениях социалистического реализма, был излишне строг к художнику-геральдмейстеру. Или чересчур сильное впечатление произвели на Вадима крысы, когда-то пировавшие на его лестничной площадке останками одного криминального авторитета. Но, изучая договор о предоставлении кредита ТОО «Истлан», другие документы с логотипом Стена-банка он не мог отделаться от мысли, что нынешним крысам-мутантам по зубам и кирпичные стены.
Тем более, не всегда их нужно прогрызать. Достаточно найти лазейку, чтобы добраться до вкусного сыра.
Крысам из «Истлана» это удалось. Они не только получили кредит, но и воспользовались услугами банка уже как его клиенты. Об этом свидетельствовали несколько платежных поручений в общей сложности на миллион триста тысяч. А еще триста были «откатом» – золотым ключиком, открывшим «Истлану» потайную калитку, которая всегда найдется, если хорошенько поискать.
Неприступными стены бывают только на гербах. В жизни все обстоит иначе.
Вадим Токмаков подозревал, кто именно получил кругленькую сумму взятки – «отката», но сейчас ему было не до Всадника Без Головы.
Уцепившись за путеводные ниточки платежных поручений, Токмаков отзвонился в два Саратовских предприятия, куда в прошлом году были переведены соответственно 750 и 220 тысяч. Сказав, что звонят из Стена-банка, что было, между прочим, сущей правдой, Вадим поинтересовался, какую именно продукцию оплатил клиент банка.
В первом адресе – ООО «Технохим» – Вадима хмуро, в меру вежливо, но со всей определенностью послали несколько дальше, чем входило в его планы. Коммерческая тайна есть коммерческая тайна объяснили представителю Стена-банка, за которого приняли Токмакова. Когда же он рискнул настаивать, голос на том конце провода окончательно построжал, заметив, что не стоит кидать камни тем, кто живет в стеклянном доме. Да и вообще «Технохим» мог бы сообщить о Стена-банке определенную информацию, которая заинтересует компетентные органы.