Геносказка
Шрифт:
— Многие говорили мне, что это невозможно.
— Для многих. Но я к ним не отношусь.
— Вы самоуверенны, госпожа Алиция.
— И достаточно умна. Мое чудо будет вам дорого стоить.
— Вот как? Может, вам известно: две последние геноведьмы, заявившие мне примерно то же самое, сейчас вносят свой вклад в развитие генофонда опарышей.
Гретель не выглядела испуганной. И она не играла роль, как Гензель. Ей этого не требовалось.
— Мне малоинтересны насекомые. Слишком примитивная генетическая модель. Я занимаюсь другими материалами.
Брутто
— Это чудо… Как оно выглядит?
— Неприметно, как и другие чудеса геномагии. Я синтезирую специальное зелье, которое вы выпьете. И оно превратит вас в человека. Контролируемая каскадная реакция модификации всех клеток. Дерево станет плотью. Кора — кожей. Сердцевина — костями. Древесные соки — кровью и лимфой.
— Звучит весьма… невероятно.
— Я гарантирую результат. И если он вас не удовлетворит, я буду находиться рядом. Уверена, тот же господин Антропос с удовольствием возьмет на себя наблюдение за трансформацией. И примет соответствующие меры, если она пойдет… не так.
— Вы правы. Кажется, вы самая рассудительная и профессиональная из всех геноведьм, что я видел. Может, у нас с вами что-то и получится.
— В таком случае время задать следующий вопрос.
— Какой?
— Что я хочу за это получить?
Бруттино испустил короткий вздох — словно крыса пробежала по деревянной полке буфета — и вытащил из-под стола туго набитый кошелек. Оценив его размер, Гензель едва сдержался от одобрительного кивка. Куклы господина Варравы покинули театр не с пустыми руками. Судя по всему, они прихватили плату за свои многолетние выступления. Может, и чуть больше.
Едва взглянув на кошель, Гретель дернула подбородком.
— Меня не интересует золото.
— Здесь две тысячи гунналандских ливров, госпожа Алиция. Очень приличное состояние.
Гретель удалось презрительно и весьма естественно махнуть рыжим хвостом.
— Золото — всего лишь металл. Он почти не используется в реакциях геномагии.
Бруттино усмехнулся. Усмешка его была похожа на горизонтальный надрез в старой древесине — точно какой-то мальчуган мимоходом полоснул по коре складным ножом.
— Тогда скажите, чего вам надо.
«На крючке, — понял Гензель, сжимая украдкой кулаки. — Уже на крючке, хоть сам того не понял. Хитрая, расчетливая, кровожадная и дерзкая деревяшка, проведшая среди людей много лет, но не познавшая по-настоящему их образа мыслей. Слишком глупа, слишком жадна. Природы не изменить».
— В качестве оплаты я могу принять генетические реагенты любого рода. Я слышала, в ваших краях много любопытных зелий. Возможно, вам удастся найти то, что будет мне интересно.
Бруттино колебался недолго. Гензель не видел, откуда он достал пробирки, лишь услышал тончайший перезвон стекла, похожий на смех Синей Мальвы.
— Извините.
Янтарные глаза загорелись. Уже не стылый древесный сок, а желтое пламя, пробивающееся из-под коры.
— Эти генозелья кажутся вам недостаточно хорошими?
— Они хороши. Даже редки. Но… Недостаточно перспективны.
— Я могу достать вам других зелий. Несколько десятков. Или даже больше.
Бруттино поднялся из-за стола. Треск, который издало его тело, был зловещим, тягучим. Сродни тому, который издает медленно падающее дерево, напирающее на своих соседей. Хрустнула жалобно столешница, зазвенело на полу золото.
«Сейчас он устремится прямо к фальшивому очагу за новыми зельями, — подумал Гензель лихорадочно, одновременно пытаясь нащупать бесполезный нож. — И тогда все. В каморке остался лишь папаша Арло, он и пикнуть не успеет. Да и меня с мушкетом там не окажется. Глупейшая будет ситуация…»
Но Бруттино не успел дойти до двери.
— Возможно, мне хватит и этих, — произнесла Гретель.
— Возможно?..
— Это интересные образцы. Они будут представлять ценность, если их немного… улучшить.
— Я был помощником уличного шарманщика, а не геномага, — нахмурился Бруттино. — Как их можно улучшить?
— Мираклово поле.
— Простите?..
— Что-нибудь слышали о Миракловом поле?
— Нет.
— Неудивительно. Слухи о его существовании отмирают. И верят в него разве что дети, как и в легендарный америциевый ключ, отпирающий подземную сокровищницу…
«Играешь с огнем, сестрица», — мысленно предупредил Гензель, захваченный, однако, тем, как спокойно и небрежно геноведьма ведет свою роль.
— Что за поле?
— Обычное поле за городом. Говорят, несколько веков назад под ним располагался атомный реактор. Или генетическая лаборатория, сейчас уже никто не может сказать. Во время войны там произошел взрыв. Подземный, на многокилометровой глубине. С тех пор Мираклово поле стало не совсем обычным полем.
— Излучение? — отрывисто спросил Бруттино.
— Да. Особенного, даже уникального спектра. На поверхности его почти невозможно обнаружить. Обычное поле. Но оно обладает любопытной особенностью. Всякая вещь, закопанная на этом поле, облучается из-под земли потоком направленных частиц. В сочетании с определенными рудами, залегающими в том районе, это дает необычный эффект… Скажем так, это уникальный набор нейтронов, способный воздействовать на молекулярную структуру всякого вещества. Или, — Гретель сделала тягучую паузу, — генозелья.