Генрих IV
Шрифт:
Их не остановил новый траур: в ноябре по глупой случайности погиб их последний сын, граф де Марль, которому было два с половиной года. Некий дворянин и кормилица развлекались, перебрасывая ребенка, как мячик, через балконную дверь. Кормилица не поймала его, и он вылетел наружу, сломав при падении ребро. Боясь наказания, кормилица никому не сказала о несчастном случае, ребенка не лечили, и он умер. Генрих остался единственным сыном. Ему было тогда четыре года. Его родители сочли, что он достаточно взрослый, чтобы стать во главе их владений, и отбыли на свадьбу дофина. Принц Беарнский, назначенный по этому случаю регентом и наместником, остался в По под опекой барона де Миоссанса и другого кузена, Людовика д'Альбре, епископа Ласкарского.
Итак, мальчик получил свой первый политический
Маленькие горцы
Сельское детство Генриха IV послужило исторической канвой для создания легенд о великом Беарнце. Они издавна использовались в качестве назидания как образец идеального воспитания принца. Пока на троне сидели Бурбоны, воспитатели живописали их наследникам детство великого предка. Основатель новой династии стал примером героя, воспитанного по-спартански, закаленного физическими упражнениями, приученного по-дружески относиться к своим сверстникам, какого бы скромного происхождения они ни были.
Беарнское воспитание, как мы видели, не могло осуществляться под руководством Генриха д'Альбре, так как он умер, когда внук его едва научился ходить и еще не был отнят от груди. Следовательно, именно Антуан и Жанна, а особенно мадам де Миоссанс, придали самобытный характер этому воспитанию, которое, естественно, отличалось от традиционного воспитания маленьких французских принцев при дворе Валуа. Нужно полагать, что мадам Миоссанс, следуя указаниям деда, создала своему воспитаннику те же условия жизни, что и своим детям, то есть соответствующие обычаям поместного дворянства Беарна.
Годы беарнского воспитания следует отнести к периоду с 1556 по 1560 г. Маленький принц жил в замке По, но чаще в замке Коарраз. Это одно из самых красивых мест в Беарне. Над громадой замка Миоссансов высится изящный силуэт средневековой главной башни, у подножья крепостных стен пенятся волны бурной реки Гав. На горизонте вырисовываются конические вершины Пиренеев. Величие горного пейзажа и безграничные просторы не могли не повлиять на население Беарна тех времен. Люди восхищались могуществом природы и втайне гордились этой единственной в своем роде местностью, принадлежавшей только им и возвышавшей их над равнинными обитателями. Когда Генрих IV станет королем Франции, он будет с умилением и нежностью вспоминать эти пейзажи.
Именно в Коарразе, а не в По, где замок больше изолировал его обитателей от дикой природы, легче всего представить то спартанское воспитание, о котором говорится во всех мемуарах. «Принц был воспитан по-деревенски, — пишет Андре Фавен, — как того желал его дед. Он с детства привык стойко переносить холод и жару, бегал босиком с сельскими ребятишками, так что нет ничего удивительного, что он непобедим в битвах, ведь с юных дет он был приучен к испытаниям, а не к изнеженности двора». Близость к природе сказывалась на всех сторонах жизни ребенка, — его кормили ситным хлебом, молочными продуктами, говядиной и чесноком, без деликатесов и излишеств.
Его товарищи и слуги получили наказ не называть его принцем, чтобы не выделять среди деревенских детей. Воспитатели опасались избалованности, влияния лести на еще незрелый ум. Они старались воспитать не вылощенного щеголя, а «сильного и здорового мужчину». Общаясь с маленькими горцами из соседних деревень, он привык обращаться с ними непринужденно и относиться к ним с открытым сердцем. Это не выдумки биографов, ибо свойства его характера убедительно доказывают, что он извлек пользу из этих контактов, с юных лет поддерживая их без всякого принуждения. Он, несомненно, перенял некоторые черты своих товарищей по детским играм. «Кровь Франции и дух Беарна», как удачно выразился Раймон Ритте, чтобы определить составные части его воспитания. Мемуаристы часто описывали этот «дух Беарна». Франсуа де Бельфоре писал в 1575 г.: «Народ там веселый, живой, общительный, вежливый, но хитрый и проницательный, храбрый в бою и свободолюбивый».
Беарн был менее разноликим,
Грозный год (1559)
Игры в горах и купание в Гаве перемежались с политическим обучением. Весь 1568 год, когда готовились важные события, принц Беарнский жил в По один. После успеха своих войск у Сен-Кентена испанский король согласился начать мирные переговоры с Генрихом II. Полномочные представители собрались в Серкаме, но война продолжалась. Каждая из воюющих сторон пыталась извлечь выгоду из военных операций, чтобы изменить в свою пользу статьи предстоящего договора. Когда-то Генрих д'Альбре предлагал Филиппу II вторгнуться во Францию с юга, и недавно эти предложения были повторены Антуаном Бурбонским. Но наваррский король потом переметнулся на другую сторону, так как в тот момент находился при французском дворе, дабы снова завоевать благосклонность Генриха II. Филипп II при начале военных действий в его помощи не нуждался. Испанские войска перешли пограничную реку Бидассоа, захватили территории басков и овладели городом Сен-Жан-де-Луз.
Беарнцы и наваррцы решили защищаться от захватчиков собственными силами. Генеральные штаты Беарна проголосовали за мобилизацию 3000 горцев и попросили четырехлетнего регента утвердить это решение. Первым документом, утвержденным Генрихом Наваррским, было написанное по-беарнски послание жителям долины Оссо с приказом поставить под ружье мужчин от восемнадцати до пятидесяти лет и поручить им защиту дорог и крепости Наварранкс. Это письмо датировано 22 октября 1558 года.
Прослышав об этом, Антуан добился от Генриха II посылки экспедиционного корпуса для отражения нападения их общего врага. Однако король проявил осторожность и поставил во главе своих 3000 солдат Монлюка, Жарнака и Жака д'Эскара. Наваррский король, как всегда, склонный верить своим фантазиям, вообразил, что ему представился удобный случай, чтобы продвинуть боевые действия за Пиренеи, на территорию бывшего королевства, захваченного некогда испанцами. Филипп II нейтрализовал этот план. С помощью испанского двойного агента начало французского похода было отсрочено, и когда Антуан добрался наконец до пиренейского фронта, на дворе уже стоял декабрь. В то же самое время Филипп II форсировал мирные переговоры, чтобы сделать бесполезными возможные успехи французов на территории басков. Генрих II пытался удержать своего кузена, но тот упорствовал и начал плохо подготовленное наступление, которое в январе закончилось провалом.
Это унизительное поражение вызвало негодование обеих сторон. К Генриху II был послан месье д'Одакс для объяснения причин неудачного исхода военной операции. Мирные переговоры послужили причиной длительного пребывания наваррской королевской четы при французском дворе. Антуан умолял короля Франции «посодействовать ему и его жене в том, что они просят». Но у Генриха II было достаточно своих забот, чтобы добавлять к ним претензии своих наваррских родственников. К тому же не было никакого смысла защищать их интересы, так как Испания по этому вопросу не шла ни на какие уступки. Таким образом, наваррские требования не были учтены в договоре в Шато-Камбрези, который станет общеевропейской хартией вплоть до Вестфальского договора. Итак, Памплона не изменила своего статуса.