Генрих IV

Баблон Жан-Пьер

После однодневной остановки в Mo, которую она использовала для поддержания боевого духа принца Конде и гугенотского руководства, Жанна прибыла в Вандом, где ее появление сразу же вызвало насильственные действия.

Через несколько часов после отъезда королевы Наваррской армия Конде выступила в поход. Сначала она направилась в сторону Парижа, потом неожиданно повернула на Орлеан. К всеобщему изумлению, гугеноты 2 апреля завладели городом. На этот раз это действительно была война. Тур, Блуа, Ле Ман, Анжер, Руан и Лион за несколько месяцев оказались в руках гугенотов.

Отец и сын

Принц Беарнский остался с отцом при французском дворе. Ему было тогда

восемь лет и три месяца. В течение пяти лет его жизнь была тесно связана с жизнью его кузенов Валуа, Максимилиана, Александра и Эркюля. Максимилиан стал Карлом IX, ему было около двенадцати лет. Робкий и вспыльчивый мальчик, с болезненной страстью предающийся охоте и игре в мяч, хотя это подтачивало его и без того слабое здоровье. Король-ребенок, он плакал на коронации в Реймсе. Крестьяне уже прозвали его брата Франциска II «корольком», Карл IX будет для них «сопливым королем». Монлюк сообщает святотатственные слова восставших крестьян, от которых он требовал повиновения королю: «Какой король? Мы сами себе короли. А тот, о ком вы говорите, — сопляк, мы его высечем розгами и обучим ремеслу, чтоб он сам зарабатывал на жизнь, как все остальные» (февраль 1562 г.).

Воспитателем Карла IX был старательный и добросовестный солдат месье де Сипьер, которого во время гугенотской осени 1561 года сменил один из Бурбонов, старый принц де Ла-Рош-сюр-Лон. Его учителю, знаменитому гуманисту и переводчику Плутарха Жаку Амио, хотя и не удалось привить своему ученику любовь к чтению, все же удалось заинтересовать его рассказами о воинских подвигах античных героев.

Герцогу Орлеанскому Александру, будущему Генриху III, было десять с половиной лет. Более умный, раскованный и склонный к классическому образованию, чем брат, он был любимчиком матери, не скрывавшей своего предпочтения. И, наконец, ровесник Генриха Наваррского восьмилетний Эркюль, смуглый, невежественный и тщедушный. Что касается их девятилетней сестры Маргариты, то все при дворе восхищались ее красотой, женственностью, умом и ученостью. Единственная из десяти детей Генриха II Екатерины Медичи, она обладала крепким здоровьем и дожила до шестидесяти трех лет.

В отличие от своих болезненных и страдающих всяческими патологиями кузенов — вероятно, больных наследственным сифилисом, — маленький Беарнец радовал крепким сложением, силой, уверенностью, находчивостью, открытым характером; короче, редким по тем временам физическим и нравственным здоровьем. Маленький, жилистый и румяный, он был не похож на долговязых и бледных принцев Валуа. Карл IX сделал его своим любимым товарищем. Вероятно, он им восхищался. Александр, наоборот, завидовал Генриху — возможно, из-за интереса, который проявляла к нему его сестра Марго.

После отъезда в конце марта 1562 г. королевы Наваррской принц Беарнский остался под опекой отца. Антуан хотел вырвать с корнем ересь из сердца сына, поэтому отстранил людей, приставленных к нему Жанной. Протестантский наставник Ла Гошри был заменен католиком Жаном де Лоссом, бывшим наместником короля в Мариенбурге. Его основной задачей было «отвратить принца от его религии и воспитать в католической вере». Дело получило международный резонанс. Жанна вырвала у сына обещание сохранить верность кальвинизму, угрожая лишить его наследства, если он пойдет к мессе.

Антуан, наоборот, пообещал испанскому королю обратить сына в католичество, и Филипп II с нетерпением ждал известий от своего посла в Париже. От него мы знаем, что ребенок стойко сопротивлялся давлению отца. «Я сделаю все возможное», — писал в апреле испанский посол. Но 19 мая он вынужден был признать свое поражение: мальчик продолжал упорствовать. Когда кардинал Лотарингский вернулся в Париж, Антуан решил, что прелат сможет переубедить упрямца, и послал Генриха на его помпезную встречу. Королева-мать тепло приняла кардинала в Лувре и поручила

ему религиозное воспитание своих детей. Генрих в числе других был приглашен на проповеди Лотарингца в Соборе Парижской Богоматери и в Сен-Жермен-л'Оксерруа. Но все было напрасно. Ему пригрозили поркой. Когда его силой заставили пойти в церковь, он заболел или притворился нездоровым, так как всегда был «очень хитер и изворотлив», как позднее писал историк Борденав. Наконец ему пришлось покориться. Это произошло на торжественной мессе в часовне святого Михаила в Венсенне, где 1 июня 1562 года состоялся капитул королевского ордена имени этого святого. Генрих был посвящен в рыцари ордена. Он поклялся быть верным католической вере и умереть за нее.

Вполне возможно, что известия из Вандома дали Антуану веский довод заставить ребенка отказаться от веры его матери. Жанна д'Альбре прибыла в Вандом где-то между 29 апреля и 3 мая. Вскоре после этого толпа гугенотов напала на городские церкви, потом поднялась к герцогскому замку, стоящему на холме, и разграбила собор Святого Георгия, где находились захоронения Бурбонов-Вандомских. Чуть ли не на глазах королевы они разрушили гробницы, вскрыли гробы, выбросили скелеты, в том числе и останки родителей ее мужа, Шарля Вандомского и Франсуазы Алансонской. Что сделали с гробом ее первого сына? Потворствовала ли королева этому глумлению из ненависти к мужу? Навряд ли, но во всяком случае она им не воспрепятствовала. Священные сосуды и утварь были переплавлены, а драгоценный металл отправлен в Орлеан на военные нужды.

Терзаясь запоздалыми угрызениями совести, Жанна написала об этих событиях Теодору де Безу, который был с Конде в Орлеане. Ответ протестанта дает основания сомневаться в виновности королевы, но он без обиняков осуждает акт вандализма. Однако лихорадка разрушения овладела гугенотами — они осквернили могилы Людовика XI в Клери, Жанны Французской в Бурже и герцогов де Лонгвилей. Период с 1562 по 1563 г. был одним из пиков гугенотского вандализма (церкви, многочисленные памятники), следующий будет в 1587 г., когда они разрушат могилы папы Клемента V и Гастона Фебюса. Странная ненависть к мертвым!

Охваченный яростью, Антуан поклялся отомстить за надругательство над прахом родителей. Он объявил, что наложит секвестр на Беарн, а жену заточит в крепость. Для этой цели был послан Блез де Монлюк, который в то время стоял с войсками на Юго-Западе для поддержания порядка. По оплошности или тайному умыслу великий полководец не смог помешать Жанне вернуться в Беарн.

Было бы ошибочно думать, что из-за гонений на жену Антуан потерял влияние на сына. Гораздо важнее то, что религиозные раздоры и воинская слава вызывала восторг у юных принцев. Для них король Наваррский не был тем «тщеславным, непостоянным и легкомысленным» человеком, которого описывает Монтень, тем элегантным повесой, увешанным кольцами и серьгами, тем эгоистом, чьи любовные похождения и клептомания давали пищу придворным сплетням. В их глазах он был блестящим полководцем с величественной осанкой, другом солдат, надменно презирающим опасность. К тому же начинающаяся война даст ему возможность показать, на что он способен.

Опасаясь нападений гугенотов, двор сначала укрылся в Венсенне, старом замке Карла V, огромном, как город. В конце весны Генрих находился там со своими кузенами, но недолго. Королева-мать, вынужденная непрерывно переезжать с королем в зависимости от военных операций, решила разъединить семью. Александра и Маргариту отправили в Амбуаз. Антуан Бурбонский, командовавший тогда королевской армией, тоже опасался за безопасность сына. Вскоре Филипп II потребовал отдать в заложники Генриха до заключения обмена Наварры на Сардинию. Отец испугался и гордо ответил, что судьба принца Беарнского находится в руках короля Франции, чьим верным подданным он являлся, и поспешил спрятать сына в безопасном месте.