Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов
Шрифт:
Далее, переходя к след<ующему> предыдущему письму. Во-первых, о Вашей книге. Тут вся вина Ваша исключительно. Если б Вы прислали нам Вашу рукопись — я уверен, книга давно бы была выпущена. Но Вы оригинальный господин, Вы просите, чтобы мы прислали Вам Ваши собственные стихи, переписав их из Н. Ж. и еще откуда-то... Боги мои... что же это такое? Неужто у Вас нет Ваших собственных стихов, какой же Вы бизнесмен?.. Поверьте, что все это оч<ень> трудно, ибо и секретарша наша вертится как на сковороде — в куче дел. Тут все вертятся, так уж тут все устроено... А Вы, благодушествуя на Лазурном берегу и не представляя себе этой нашей горячей сковороды, — просите — пришлите мне все мои стихи, ну, знаете, мон дье, это черт знает что такое. И пеняйте на себя только и исключительно. Ответьте, можете ли Вы прислать сделанный Вами макет книги или не можете? А там уж увидим. Так что вина вся Ваша «целиком и полностью», как говорил Державин. [960] Далее, Вы просите снять какие-то копии с Почтамтской — милый друг, для меня все это невозможно, утомительно, уморительно и я ничего этого сделать не могу. А пойти в библиотеку и пр. — и того больше. Это все из области немыслимого. И не понимаю, зачем Вам все это, почему Вы вдруг взволновались из-за какой-то репутации. Репутации бывают разные, во-первых (вон у Сухово-Кобылина была чудовищная репутация! [961] ), я всегда был того мнения, что на эти «репутации», которые раздает кн. Мар<ья> Алекс<евна,> [962] надо плевать с высокого дерева. И Вам надо успокоиться. И поставить жирную точку. Философическую. Вот и все. Да, кстати, вспомнил, м. б., Вы решили, что я хочу дать непременно свою статью о Вас в Ваш стихотворный сборник. Дитя мое, ты нездорова, [963] если это так. Я, маэстро, вообще не люблю музыку, как сказал первый скрипач Тосканини, когда он спросил его, почему он так странно сегодня играл. [964] Я на эту литературу (чтобы не сказать грубого слова, более грубого) плевал всю свою жизнь. И меня такие штучки не интересуют ну ни с какой стороны. Будете просить, умолять, — ну, соглашусь. Не будете — тем лучше. Так что тут я не похож ни на кого из Ваших друзей литераторов. Я люблю жизнь, а литературу предоставляю любить Глебу Струве и Львову-Рогачевскому.
960
Трудно
961
Александр Васильевич Сухово-Кобылин (1817-1903) — драматург, математик, философ, познакомился в 1841 г. с двадцатидвухлетней парижанкой Луизой Симон-Диманш, ставшей его любовницей, затем гражданской женой, «московской купчихой», как ее в официальных бумагах именовал Сухово-Кобылин. В 1850 г. Симон-Диманш была убита в Москве при невыясненных обстоятельствах. Сухово-Кобылин восемь лет находился под следствием, дважды сидел в тюрьме, пока в 1857 г. Александр II не на ложил подтверждающую резолюцию на решении Государственного Совета России приговорить Сухово-Кобылина к церковному покаянию за любовную связь.
962
В «Горе от ума» А. С. Грибоедова заключительная реплика Фамусова: «Ах, Боже мой! что станет говорить / Княгиня Марья Алексеевна!».
963
Обращенные к Татьяне слова няни из «Евгения Онегина»: «- Дитя мое, ты нездорова; / Господь помилуй и спаси!» (Глава третья, XIX).
964
Артуро Тосканини (Toscanini; 1867-1957) — итальянский дирижер, начиная с 1898 г. по 1929 г. несколько раз становился главным дирижером миланского театра «Ла Скала», в США был руководителем Нью-йорского филармонического оркестра и симфонического оркестра Национального радио. Анекдот с репликой его «первой скрипки» достоверного подтверждения не имеет.
Ну, кончаю, думаю, что ответил на все, но не уверен, но уже надо бежать. Попробую к<ак>-н<ибудь> написать ч<то>- н<ибудь> более приемлемое с точки зрения эпистолярной литературы 20 века — в субботу, во едину от суббот. Вишняку передал. Он был оч<ень> доволен и несколько удивлен.
Ауфвидерзеен, херр доктор!
Софочка, телеграфуй!
Цалую ручки Ир. Вл. Искренне Ваш
<Роман Гуль>
140. Георгий Иванов - Роману Гулю. 9 сентября 1957. Йер.
9 сентября 1957. (Обратной почтой).
Beau-Sejour
Нуeres
Var
Дорогой Роман Борисович,
Отвечаю, как видите, «стремительно», не то что Вы. Ваше письмо, кроме моей неизбывной дружеской страсти к Вам, требует по своему содержанию срочного ответа. Вы меня просто поразили: «Книга давно была бы выпущена, если бы...» Что это значит? Вы знаете, как я хочу, чтобы моя книга была Вами издана. Но могу представить Ваши письма: Вы писали так неопределенно и потом так скисло насчет этой возможности, что я стал считать это — законно — несбывшейся надеждой. Опять-таки, дорогой друг, насчет переписки стихов. Опять-таки могу представить Ваши письма в пору, когда о книге говорилось: пришлете на пишмаши все стихи, какие Вам недостает из Нов. Журнала. Для Вашего сведения, эта (моя) пишмашь была Вам послана для писания Вашей прекрасной статьи (за которую вечно благодарен) вместе с печатными сборниками — сборники Вы мне вернули, но пишмашью, естественно, по написании статьи подтерлись. У меня же нет № № Нового Журнала, кроме тех, которые вышли, когда мы уже жили в Hyeres'e. Все, что было в период Монморанси и Парижа — погибло в период нашего переезда сюда — и осталась только пишмашь — которая и была послана Вам для статьи. Как же быть? Мне нужны стихи с 25 № Нов. Журнала до (включая) того «Дневника», в котором было 17 или 18 стихотворений и который пришел еще в Париж. Без Вашей помощи не могу нигде его достать. Но № 25 Вы можете достать за 1 доллар в конторе «Нового Русского Слова»: «Распродажа книг за полцены. Список № 10. Цена 1 доллар». Купите, будьте ангелом, хоть за мой счет и вырвите все 20 стихотворений. Но остальные иначе как Вами просмотренные по и переписанные, я не могу никак достать. Так что если «клейте макет» — реальное предложение, никак не могу обойтись без Вашего содействия в этом случае. Там - т. е. в №№ после 25 (периода, начиная с Вашей рецензии о «Пет. Зимах», приблизительно, есть порядочно «шедевров» моей поэзии и как же без них обойтись. Так что будьте благодетелем, пришлите 20 стих. «за 1 доллар» и пишмашью остальные. Склею и пришлю моментально.
Теперь о Вашей статье — вступлении. Я Вам много раз писал, что очень хочу ее в качестве предисловия. Это лучшее, что обо мне до сих пор написано. Только переделать «убийство» на самоубийство. Тем более, что Вам как члену редакции Н. Ж. более чем уместно рекомендовать своего автора. Прошу Вас, не ломайтесь в этом вопросе, «как маца на пасху» — ведь если размер статьи типографски велик, то Вы можете умелой рукой и посократить, напр., убрать кое-какие цитаты и пр. Очень рассчитываю на Вас в этом смысле, если книга будет издана. И, поверьте, хлопочу не из-за «потертого кресла» [965] и пр. лестностей, но из-за сути статьи, которая мне очень дорога, «проникновением в глубь». Кстати, в «Опытах» № 8 будет статья обо мне Маркова [966] — очень интересую<сь> Вашим мнением. Она во многом совпадает с Вами, но в «другом ключе».
965
В журнальном варианте статьи Гуля «Георгий Иванов» написано: «Раньше это бедное, потертое кресло первого поэта русской эмиграции оспаривали другие. Цветаева и Ходасевич. ... Но Цветаевой и Ходасевича нет. Иванов еще остается у нас. Как мы долго будем с ним вместе — Бог знает» (с. 112).
966
Владимир Марков. «О поэзии Георгия Иванова» («Опыты»». 1957, кн. VIII, с. 83-92).
То, что Вы замотались и не помните «правая левая где сторона», [967] вижу по упоминанию о моем будущем «Дневнике». «Три стихотворения маловато». Не три, а пять у Вас моих стишков. Два были посланы давно и, Вы писали, пойдут в сентябрьской книжке. М. б., еще дошлете «Бредет старик на рыбный рынок» и другое, насчет Успенского и Волкова и ступеней Исаакия. [968] Еще Вы милостиво благодарили за «замечательные стихи» и вот те на, г-н редактор, изволили забыть! Даже обидно автору. И три прислал недавно. Итого пять. Конечно, если не сдохну, подпишу до декабрьского № еще чего-нибудь такого особенного. Под первые стихо еще бы прислали мне желанный ледерплякс. Очень благодарю, если выслали второй и если он, как и первый, прийдет без пошлины. Денег у нас патологически нет. Поэтому будем очень и очень польщены, если Вы, вычтя из моих 5 плюс длинное Одоевцевой, вычтя из этого, т. е. гонорара стихов, ледерплякс и его пересылку,пришлете мне хоть какой выйдет чек в ам<ериканских> долларах, которые у нас растут в цене со сказочной быстротой, впрочем, как и цены на все.
967
Неточная цитата из стихотворения «Улица» вологодского поэта Василия Сиротина: «Левая, правая где сторона. / Улица, улица, ты, брат, пьяна». Стихотворение опубликовано в 1859 г. как «перевод с немецкого» и затем стало широко известной «Цыганской песней» благодаря композитору Л. И. Дюбюку, положившему его на музыку.
968
Именно эти два стихотворения («Бредет старик на рыбный рынок...» и «Нечего тебе тревожиться...») и напечатаны в сентябрьской (L) книжке «Нового журнала». И еще пять — в декабрьской (LI) плюс перепечатанное заново из-за смысловой ошибки стихотворение «Нечего тебе тревожиться...».
Ну насчет Сухово-Кобылина я не совсем согласен. Вот он-то укокал свою француженку и послал за это на каторгу мужиков, [969] а я, хотя и во многом грешен, но людей отродясь не резал, и отходить в вечность с этакой репутацией ни за что ни про что «как-то обидно».
Книгу Вишняка [970] прочел и перечел со всех сторон. И опять скажу: не даром Зинаида, которая на всех фыркала, говорила: Люблю Вишняка за органическую порядочность. Это правильно сказано.
969
История с убийством Луизы Симон-Диманш (см. примеч. к письму 139) обсуждается уже полтора века. Изначальная версия, послужившая, причиной обвинения Сухово-Кобылина в причастности к убийству такова: повар и слуга Сухово-Кобылина, сознавшиеся в этом преступлении и осужденные судом, заявили затем, что их признания вырваны под пыткой и что они ни в чем не виновны. Таким образом подозрение в причастности к убийству пало на самого Сухово-Кобылина как на его организатора, и его фактическое неучастие в нем (алиби) не всех убеждает в его невиновности.
970
М. В. Вишняк. «Современные записки»: Воспоминания редактора. Нью-Йорк, 1957.
И. В. Вам нежно кланяется и просит поблагодарить Ольгу Андреевну за будущие тряпки. Целую ее ручки. Извините за грязь и ответьте поскорее насчет книги и пр. Устал (стал как черт уставать).
Ваш очень искренне
<Г.И.>
141. Роман Гуль - Георгию Иванову. 16 сентября 1957. Нью-Йорк.
16 сент. 1957
Дорогой Георгий Владимирович, — вырываю среди работы двадцать минут — и отвечаю героически, и стремительно. Но отвечаю все же вкратце. Сжато. Экономно во времени. Но очаровательно в стиле. Итак. Вы мне пишмаш не присылали. Пишмаш был только наклеен на некоторые страницы «Портр<ета> без сходства»». Я, как джентельмен, все вернул. Итак, будем делать пишмаш в Н. Ж., попрошу нашу милую секретаршу. Но послезавтра привезут номер, и неделя пройдет в рассылке его. Хотя это не имеет никакого значения, ибо без М. М. все равно дело издания книги не может двинуться с места. Он приедет в конце октября. Я думаю, что он и изыщет к<акие>-н<ибудь> средства на это дело. Но я подумал, т. к. средств часто бывает получаемо мало, то, м. б., устроить ее издание во Франции (что значительно дешевле), и, ст<ало> быть, — дело будет еще реальнее. И под Вашим присмотром. Но тут есть гигантская опасность — Вы пропьете деньги на издание — и человечество будет лишено сладости Вашей поэзии. Это, конечно, вопрос главнеющий, и тут надо все обдумать: как упасти деньги от Вас (лично) и сохранить их для человечества. Итак, этот вопрос исперчен. Стихи будут переписаны. М. М. будем ждать. Ах, да? Моя статья, как предисл. Но тут вопрос убийства и самоубийства — для меня убийство романтичнее (для Вас, увы, нет), для меня самоубийство банальнее [971] (что за Гаршин, что за Клейст и Есенин с Маяковским? [972] ). Но все это музыка будущего. М. б., придется вообще отказаться от всякого предисла (по соображениям экономии, все-таки 20 стр. или даже больше стоят денег, а сколько их будет, неизвестно). Итак, это откладываем ад календас грекам [973] (так, кажется, я не Вяч. Иванов и, м. б., напутал, хоть
971
Утверждение не мимолетное, характеризующее эстетические воззрения Гуля в целом, ярко выраженные, например, в письме к Кленовскому, как их в свою очередь пересказывает адресат в письме к арх. Иоанну Шаховскому от 21 июня 1953 г.: «Он, видите ли, пришел к убеждению, что в стихах моих слишком много "цветов добра" (это как контраст к бодлэровским "цветам зла") и что он предпочел бы иметь от меня последние, ибо они, по его мнению, художественно всегда более ценны, чем "цветы добра"» (Архиепископ Иоанн Шаховской. «Переписка с Кленовским». Париж, 1981. с. 38).
972
Всеволод Михаилович Гаршин (1855-1888) — прозаик, художественный критик, страдал наследственным психическим заболеванием, покончил с собой, бросившись в пролет лестницы. Генрих Клейст (Kleist; 1777-1811) — немецкий писатель-романтик, из потомственной военной семьи, сам офицер, совершил со своей недолгой знакомой Генриеттой Фогель двойное самоубийство.
973
Календы (Calendae, Kalendae) — в римском лунном календаре первый день каждого месяца. У греков календ не было. Однако у римлян возникла поговорка «ad Calendas Graecas» — «до греческих календ», то есть отложить на неопределенно долгий срок.
Ваши стихи — нет, нет, маэстро, я был прав. Два идут в сентябрьской книге — и три Вы прислали уже «пост фактум» (это значит после верстки, печати и прочего). Всего пять. Три остаются на декабрь и просят, чтоб Вы к ним ч<то>-нибудь подписали той элегантною рукой.
Декабрьской книги ждет стих Ир. Вл. тоже. Но мы в совершенной ярости — мы думали, что Вы как старые демократы и освобожденцы — постоянные сотрудники только Н. Ж. А Вы-то хороши — и в «Опытах», и в «Возрождении» [974] (и какие закрутили стихи, прямо для самого Абрашки [975] что ни на есть, ах, ах, мы так разочарованы и даже как бы вроде как обижены, нехорошо, нехорошо терять былую принципиальность...). Итак, ждем еще для «Дневника». Стих Ир. Вл. в набор не сдаю, ибо Вы писали, что И. В. пришлет измененный текст. Стих И. В. (о Ваших не пишу, ибо я устал быть Вашим Ницше) чудесен. Посылка уже ушла к Вам, Ир. Вл. Ледерплексы будут, будет и свисток. [976] Сейчас жена уже вернулась из деревни, и все входит в зимнюю колею, так что все будет в порядке. И на днях пойдут ледерплексы. Но вот насчет аванса за стихи — боюсь, у нас сейчас нет денег в Н. Ж. Жду М. М. Посмотрю, как и что. Хотя, конечно, дружба наша не должна совершенно иметь какой-то «исторически-экономический базис» — одна надстройка, небесная постройка, голубой цветок... Согласны? Известите... Вишняку передал, ему, вероятно, все это было приятно. Между прочим, Зинаида была в этом случае совершенно права — на 100%.
974
В «Опытах» (1957, кн. VIII) напечатано стихотворение Г. И. «Зима идет своим порядком...», в «Возрождении» (1957, № 64) — «Стансы».
975
А. О. Гукасов
976
Из стихотворения Алексея Николаевича Плещеева (1825—1893) «Старик» («У лесной опушки домик небольшой...», 1877): «Ладно, ладно, детки, дайте только срок, / Будет вам и белка, будет и свисток».
Ваше время вышло, сэр, — кричат мне, и я бросаю писать письма, крепко жму Вашу руку, цалую взасос ручки И. В. и бегу, бегу, бегу.
Ваш
<Роман Гуль>
Жена кланяется поясно.
142. Георгий Иванов - Роману Гулю 23 сентября 1957. Йер.
23 сентября 1957
Beau-Sejour
Нуeres
Var
Дорогой Роман Борисович,
Спасибо за дружеское письмо. Напомнило своим «виртуозным блеском» прошлое. Очень было приятно. Приятно и то, что как будто, Ваша почтенная редакция собирается издать мой «посмертный сборник». Конечно, я сейчас же склею макет, когда буду иметь возможность, т. е. переписку из «Нового Журнала». Что касается до Вашего вступления, то очень прошу «не ломаться как маца на пасху» и обязательно пустить его в качестве предисловия. Очень прошу. Это (т. е. Ваш «Георгий Иванов») лучшее, что обо мне написано и более чем на месте в собрании моих стихов. Есть разные лестные статьи — Зинаиды («О Розах и прочем») в «Числах» [977] , на днях будет Марков в «Опытах» [978] , возможно, что Вам уже известно о желании Адамовича предложить Вашему почтенному органу статью обо мне [979] . Но «это все не то». Вы (оставив в стороне вылазку об убийстве и кое-что другое) — коснулись невралгического пункта моей поэзии, и это в высшей степени для меня важно. Ну, сократите статью до 10 страниц, если типографские расчеты этого потребуют, но непременно перепечатайте, если уж будете меня издавать. Очень прошу и настаиваю. И совсем не по соображениям рекламы. Оценил Ваш тонкий намек на неудобство посылать деньги на издание в мои руки. Понимаю и не спорю. Хотя, если бы изволил их истратить, то вероятно бы «горячо спорил». Но кроме всего прочего, мне и физически невозможно сговариваться с типографией отсюда. Есть, я думаю, человек, к которому я, если получу Ваше согласие, я могу обратиться с просьбой заняться этим. Он не сопрет ни сантима. Это лицо, которое меняет мне Ваши и иные американские чеки, некто Роман Григорьич <Кравец?>, управляющий французскими делами великого Бурова, в прошлом известный инженер, а ныне валютчик и пр. Он имеет типографские связи и опыт — издавал (за буровский счет) приснопамятный «Бурелом» [980] и выплатил мне по 70000, за обе мои лестные статьи о этой параноической эпопее. Он меня любит и вот совсем недавно прислал мне ни с того ни с сего 30000 фр. «на бедность». Конечно, не знаю, согласится ли он заниматься этим делом — он безногий и пр. Но думаю, что для меня и из уважения к «Нов<ому> Журналу» согласится. В этом случае у Вас (ручаюсь) будет полная скрупулезная гарантия лучших условий и скрупулезной честности. Напишите об этом мне или, если хотите, я дам Вам его адрес — он будет польщен Вашим обращением помочь «культурному делу».
977
Антон Крайний (З. Н. Гиппиус). «Литературные размышления О розах и о другом».(«Числа», 1931. кн. 4, с. 149-154).
978
Владимир Марков. «О поэзии Георгия Иванова» («Опыты». 1957 кн. VIII, с. 83-92).
979
Статья написана и напечатана: Георгий Адамович. «Наши поэты (Георгий Иванов)» («Новый журнал». 1958, кн. LII, с. 55-62).
980
Трехтомный «Бурелом. Роман-летопись поколений последних императоров» (Париж, 1955—1957) Бурова, сопровожден «лестным» отзывом Г. И. (см. примеч. к письму 20)
Хорошо. Прилагаю два стишка для декабрьского №. Мои и политического автора, парные к тому, что у Вас есть. [981] Этот автор, нежно кланяясь, просит прислать корректуру того и другого. То, что у Вас, он хочет не переделать, а соответственно разбить, и в корректуре (или хоть на машинке) это удобнее гораздо сделать, чем в рукописи. Но, конечно, лучше всего в корректуре. Чудные (по-моему, не знаю, как оцените Вы) вторые стихи посвящены памяти замечательнейшего существа. Увы, у меня нет и нигде не достать его посмертной книги: никем в свое время не замеченной. Сергей Поляков [982] — из семьи тех самых миллионеров, покончил с собой так — в Париже на пляс Трокадеро вечером к какому-то французу, сидевшему на скамеечке, подошел молодой красавец в цилиндре и во фраке, и, приподняв цилиндр, спросил, который час? Тот сказал: половина десятого. Молодой человек (С. Поляков) приподнял цилиндр, поблагодарил, отошел в сторону и застрелился. Тут же рядом на av. Henri Martin в особняке его родителей начинался бал. Почему? Я расспрашивал в свое время его брата [983] — никто не знал. Посмертный сборник, не преувеличу, был на высоте Боратынского. Был загадочный человек: единственным другом этого миллионера-еврея был пресловутый приват-доцент Никольский [984] , убитый впоследствии большевиками за яростную пропаганду монархии. Одним словом, «как ужасна жизнь, как несчастен человек». [985]
981
У Г. И. в декабрьской книжке «Нового журнала» (1957, кн. LI) напечатан «Дневник 1957»: «Скучно, скучно мне до одуренья!..», «Накипевшая за годы…», «Смилостивилась погода…», «Туман. Передо мной Дорога…», «Отвлеченной сложностью персидского ковра…» и стихотворение «Нечего тебе тревожиться…», в предыдущей книжке напечатанное со смысловой ошибкой. У Одоевцевой - «Средиземноморский ад...» и «Скользит слеза из-под закрытых век...». Оба вошли затем в сборник «Портрет в рифмованной раме» (Париж, 1976) в новой редакции.
982
Г. И. постоянно ошибается в имени поэта: Виктор Лазаревич Поляков (1881—1906) — его книга «Стихотворения» издана посмертно (СПб., 1909). Блок отзывался о нем как о «печальном, строгом, насмешливом, умном и удивительно привлекательном юноше». Но тут же добавлял: «В Полякове дремала, кажется, настоящая злоба; какие-то искры подлинного поэтического, неведомо на что направленного, восторга вспыхивали на его красивом и нежном лице» (Блок. Собр. соч., т. 5, с. 411). Стихотворение Одоевцевой, посвященное судьбе Виктора Полякова, «Средиземноморский ад…» напечатано в «Новом журнале» (1957, кн. LI) с посвящением: «Памяти поэта Сергея Полякова (1909)» и с неверно, кроме имени, указанным годом смерти. Вошло, исправленное, в ее сборник «Портрет в рифмованной раме» (Париж, 1976). Г. И. писал Иваску 21 янв. 1958 г.: «Говорить, что моя поэзия хороша — стало более менее банальностью. А вот прочтите <...> “Памяти С. Полякова” и скажите, <emphasis>что</emphasis> в русской поэзии сейчас имеется равного» («Вопросы литературы». 2008. Ноябрь-Декабрь, с. 304 ). Интересно в связи с этим признание Одоевцевой в письме к В. Ф. Маркову от 20 марта 1958 г.: «...стихи на смерть Полякова стал писать Г. В., и я у него украла тему и даже "концентрированный зной" и в тартарары» («In memoriam». Исторический сборник памяти А. И. Добкина. СПб.; Париж, 2000, с. 448). У самого Г. И. реминисценции из Полякова содержатся в стихотворении «Меняется прическа и костюм...» («Новый журнал», 1952, кн. XXXI). См. об этом у Н. А. Богомолова в «Русской литературе первой трети XX века» (Томск, 1999, с. 444-446).
983
Какой из двух братьев В. Полякова — Владимир или Дмитрий — имеется тут в виду, сказать трудно.
984
Борис Владимирович Никольский (1870-1919) — юрист, историк литературы, автор «Сборника стихотворений» (СПб., 1899), редактор Собрания сочинений Фета, с 1900 г. приват-доцент на кафедре русской словесности в Петербургском университете, редактор «Литературно-художественного сборника», в котором напечатаны первые стихи Блока, посещавшего его литературный кружок (впрочем, в своем дневнике Никольский отметил Блока как «отрицательную величину» и «декадента»; но именно он составил посмертный сборник В. Л. Полякова). С1903 г. Никольский стал членом черносотенного «Русского собрания» (на стороне А. И. Дубровина), был близок к двору. Позже Никольский получил профессорство в Юрьевском (теперь Тартуском) университете. После революции вместе с Юрьевским университетом оказался в Воронеже. В июне 1919 г. расстрелян по приговору петроградской ЧК. См. о Б. В. Никольском в работе В. И. Беззубова и С. Г. Исакова «Блок — участник студенческого сборника» («Блоковский сборник II». Тарту, 1972).
985
Это выражение — в разных вариациях — постоянно употребляли и Г. И., и Одоевцева, иногда приписывая его З. Н. Гиппиус.