Гепан: Второй контакт
Шрифт:
— Кто-то явно потратил кучу времени, чтобы нас напугать, — пробормотал он, касаясь пальцами одной из фигур. Камень был неожиданно тёплым, словно внутри него что-то жило.
— Не трогай ничего, Джек, — резко произнёс Каэл. — Это место не просто так выглядит жутко. Оно живое.
— Живое? — переспросил Эд. — Это метафора или ты серьёзно?
— Серьёзно, — ответил Каэл, его лицо оставалось бесстрастным. — Я чувствую, как это место пульсирует... словно оно наблюдает за нами.
Джек на мгновение замер, затем тяжело выдохнул.
—
Команда двинулась к зеву храма. Тёмный проход внутри был настолько широк, что можно было бы провести через него несколько вездеходов. Своды терялись во мраке, а из глубин доносился странный звук — тихий, мерный, как биение сердца.
Зайдя внутрь, они ощутили, как температура вокруг резко упала. Их шаги эхом отдавались по мрачному коридору, своды которого уходили в бесконечную темноту. Черные стены, гладкие и холодные, словно поглощали даже их дыхание. Свет фонарей на шлемах казался жалким и не мог пробиться дальше нескольких метров.
— Странное место, — прошептала Лия, нарушив тишину. Её голос дрожал, хотя она пыталась этого не показывать.
— Здесь... что-то не так, — отозвался Эд, осматриваясь. — Как будто стены... живые.
Каэл молчал, его глаза блестели напряжением. Таргус крепче сжал свою ионную пушку, шагал уверенно, но его ноздри чуть дрожали — он чувствовал опасность.
Они прошли метров пятьдесят, когда свет внезапно погас. Полная, кромешная тьма охватила их, как океан, поглощающий все вокруг.
— Чёрт! — выругался Джек, лихорадочно проверяя фонарь. — Эд, Лия, Таргус! Кто-нибудь видит что-то?
Ответа не последовало. Его голос утонул в густой, вязкой темноте, а паника начала прокрадываться в сознание. Он сделал шаг вперёд и тут же споткнулся о что-то и упал. Удар об пол выбил воздух из лёгких. Когда Джек открыл глаза, ему в лицо ударил яркий солнечный свет. Он лежал в своей старой комнате. Зелёные стены, любимая полка с игрушечными звездолётами, кровать с мятой синей простынёй. Это было невозможно.
— Что... за?.. — прошептал он, не веря своим глазам.
Из кухни доносился знакомый гул кухонного комбайна и приятный запах сырной запеканки, любимого блюда из детства. Ему было лет десять. Он с опаской встал с кровати, чувствуя, как ноги дрожат. Сердце бешено колотилось.
На кухне, у плиты, стоял его отец. Тот самый, погибший десятки лет назад в шахте. Высокий, с доброй улыбкой, как будто время не властно над ним.
— Доброе утро, сынок! — с теплотой произнёс он, глядя на Джека. — Давай, умывайся и садись за стол. Сегодня выходной. Мы с тобой едем в парк аттракционов! Ты ведь так ждал этого.
Джек замер. Его взгляд скользил по деталям кухни: облупившаяся краска на стенах, старый холодильник с магнитами, тёплый свет из окна. Это было его детство. Но что-то было не так.
— Папа? — голос Джека звучал хрипло. — Что происходит? Где я? Где мои друзья? Где Лия?
Отец нахмурился, не отрываясь от готовки.
—
Джек прошёл к столу, как во сне. Он не знал, чему верить. Может, всё, что он пережил, действительно было сном? Может, Лия, Таргус, Эд, Каэл — плод его больного воображения? Эта кухня, запах запеканки, добрые глаза… Это было так реально. Так до чертиков реально. Он чувствовал тепло от прикосновения отца, слышал шелест ножа по разделочной доске. А что, если все, что было с ним до этого, — лишь кошмар? Гепан, Сверхразум... Может, это его разум играет с ним злую шутку? А если вся эта миссия — просто часть его сознания, созданная в каком-то кошмаре? Может, он всего лишь видел плохой сон? Ведь тут дома — покой. Уют. Любовь. А там, в храме Разума — боль, борьба, кровь. Почему реальность должна быть такой жестокой? Может, это всё не стоит того?
"Нет," — пронеслось в голове. — "Я не могу это отпустить. Лия реальна. Её голос, её смех, её прикосновения. Она настоящая. То, что я чувствую, когда смотрю ей в глаза, это больше, чем просто иллюзия. Это слишком важно. Папа бы понял. Он всегда хотел, чтобы я боролся, а не прятался в мире, где всё уже решено за меня." И он почувствовал её запах, услышал её голос... Любовь к ней была реальной. Он должен был убедиться.
Джек начал внимательно осматривать кухню. Казалось, всё идеально, слишком идеально. Но вот его взгляд упал на стол: краска на углу стола была стёрта — это он сам однажды расцарапал её ножом. Он помнил это. Однако сейчас угол был идеально гладким.
И тут он заметил: всё вокруг начало странно дрожать, словно картинка на старом экране. Линии расплывались, искажались. А он снова стал взрослым, одетым в черный броникомбинезон и с плазменной винтовкой в руках.
Он тяжело вздохнул и встал.
— Нет, — медленно проговорил он. — Это все лишь иллюзия. Ты умер, отец. Я помню это. Ты погиб в шахте, когда я был ребёнком. И этого не изменить.
Фигура отца замерла. Глаза наполнились грустью.
— Мне так жаль, сын, — тихо сказал он. — Я... не хотел причинить тебе боль.
Картинка начала стремительно рушиться. Пол под ногами растворился, свет исчез, и Джек вновь оказался в тёмном коридоре, лёжа на полу. Только теперь всё изменилось. Стены источали багровое свечение, словно кровоточили. Воздух был тяжёлым, звенящим от какого-то неуловимого давления. На полу лежали его друзья. Из стен тянулись чёрные клубы дыма, которые на глазах Джека превращались в уродливые лапы, пытающиеся схватить их.
Каэл, сверкая псионическими клинками, метался между этими проявлениями тьмы. Каждый удар его оружия разрывал клубы на части, но новые появлялись почти мгновенно, заменяя уничтоженные. Его лицо было напряжённым, а движения становились всё более отчаянными.