Герои Аустерлица
Шрифт:
Леопольд снова поднял на меня глаза, перекрестившись и сказав:
— Поверьте, князь, я добрый католик и никому зла не желаю. А в своих безумных действиях раскаиваюсь. Отпустите меня. И я обещаю сразу же уехать в свой замок и сидеть там под добровольным домашним арестом до окончания всей этой войны.
— Замок у вас есть, говорите? А что он собой представляет? — заинтересовался я.
— У меня получше, чем этот полуразрушенный Гельф. Я владею добротным замком и хорошо укрепленным. С большими запасами в подвалах. Почти неприступная крепость, в которой мои предки не один раз выдерживали осады. Здешов-Козел называется, — поведал Леопольд.
— И где же расположен ваш замок? — спросил
— В горах. В дне пути на лошадях к юго-востоку отсюда, — ответил виконт.
Мой интерес был совсем не праздным. Я думал о том, что раз у проштрафившегося виконта имеется собственный замок, то необходимо использовать это обстоятельство с выгодой. Одно дело выходить из Гельфа с отрядом, фактически, в никуда. И совсем другое — двинуться целенаправленно из одной крепости в другую. Тем более, что и путь не слишком далекий. А юго-восточное направление меня вполне устраивало, хотя бы тем, что там, если верить Годэну, не стояли французские гарнизоны. Ну и поближе к границам Российской Империи все-таки продвинемся.
А в крепости виконта можно будет не только подкрепиться и отдохнуть, но и отбиться от неприятеля, если французы пошлют за нами погоню. Потому я предложил Леопольду, в качестве искупления его вины за совершенное преступление, проводить нас в свой замок и принять там на правах радушного хозяина, обеспечив отряд всем необходимым за свой счет. Выслушав мое предложение о том, как можно сгладить свою вину, Леопольд согласился, а я перевел его из темницы под домашний арест, обработав рубленую рану на его боку. Впрочем, на его толстом теле пострадал от сабельного удара лишь слой подкожного жира, что не представляло особой опасности для здоровья.
Глава 23
Разобравшись с арестованными и наметив маршрут выдвижения отряда, я поспешил сообщить его Федору Дорохову. Но, поручик не слишком обрадовался, проговорив:
— Разумеется, дело ваше, князь, но я бы этому Леопольду не доверился. Предать может жирный боров в любую минуту. Рожа у него хитрая. Да и неизвестно, что лучше для нас: побыстрее уходить или остаться в этой крепости на какое-то время. Тут все же можно держать оборону.
Я возразил:
— Оставаться невозможно, поручик. Стены Гельфа с прорехами, через которые вы же сами своих солдат и провели внутрь.
Но, Федор привел свои доводы:
— Об этих прорехах не все знают. К ним подняться тоже не так просто, надо карабкаться по горной круче. Нас моравы провели по козьей тропе. Без проводников солдаты там не прошли бы. Сперва мы поднялись к той части замка, которая совсем заброшена после пожара, а оттуда, отвалив всего пару камней, пролезли через пролом в бывший пороховой погреб, взорвавшийся при том старом пожаре, в результате чего с той стороны в нижней части стены образовались дыры, скрытые за выгоревшей цитаделью. Их потом камнями закидали, но не плотно. И моравы наши об этом знали, поскольку двое из них работали у покойного здешнего барона каменщиками, когда барон находился еще в добром здравии, пытаясь ремонтировать этот замок. За этими моравами мы просочились в нужном месте и поднялись на стены. Для французов получилась неожиданность из-за того, что они плохо осмотрели заброшенную часть замка, не заметив такое уязвимое место и не выставив там караулы. И потому успех сопутствовал нам. А мы сейчас про эти прорехи знаем. У меня возле всех прорех солдаты уже поставлены. Да и завалить дыры в стенах можно наглухо камнями и землей довольно быстро, если постараться.
На это я сказал:
— И все равно, даже если дыры в стенах заткнуть, Гельф не выдержит осаду. Во-первых, в крепости мало припасов. Во-вторых, у нас нет артиллерии. Из замка вывезены все пушки, даже самые старые. И
— Пожалуй, будет плохо наше дело, — все-таки согласился Дорохов. И тут же добавил:
— Но, я не думаю, князь, что на переходе риск меньше. На марше пехотинцы весьма уязвимы для противника. Если против нас французы пошлют кавалерию, то шансов у нашей пехоты противостоять всадникам на открытом месте будет слишком мало.
Я сказал:
— Потому нам надлежит уходить быстро, до того, как кавалерию французы за нами пошлют. Вот фуражиров их встретим сегодня, как полагается, захватим лошадей и телеги, да в ночи тронемся в сторону крепости Здешов-Козел. А если завтра и вышлют сюда кавалерию, так только не раньше, чем к полудню. У французских тыловиков дисциплина неважная. Курьер сказал мне, что, если он не вернется сегодня, то на поиски из городка только завтра конных жандармов отправят. Как я понял, в Ольмюце на все происшествия с некоторой задержкой реагируют. Надеюсь, поручик, у вас уже все готово к встрече вражеской фуражной команды?
Он кивнул:
— Готово, князь. Можете не сомневаться. Стрелки расставлены на стенах и башнях. Я приказал им, чтобы тихо лежали и не высовывались пока без моей команды. Противника постараемся не спугнуть.
— Уж постарайтесь, поручик! И наблюдение за дорогой усильте, чтобы не проворонить неприятеля, — сказал я и, посмотрев на солнце, положение которого на небе оставляло мне еще немного времени до прибытия фуражиров, зашагал в сторону особняка хозяйки Гельфа.
Надо было известить вдову, что в стенах ее крепости скоро ожидается новый бой с французами, и что в дорогу нашему отряду понадобятся припасы. Я понимал, что баронесса после нашего пребывания, фактически, останется обобранной до нитки, но, другого выхода не имелось, как только экспроприировать провизию для солдат у нее.
Я нашел баронессу на первом этаже ее дома, посреди просторного холла, когда она давала указания слугам. После того, как я успокоил ее, обняв и поцеловав в разгромленном будуаре, Иржина явно взяла себя в руки. От ее слез не осталось и следа. Она подавила в себе растерянность и снова выглядела уверенной в себе хозяйкой замка.
Глядя на ее красивое лицо, я думал о том, что Иржина, пожалуй, особа неординарная. И дело совсем даже не в ее внешних данных, которые, впрочем, были весьма хороши, а в том, что она отличалась от других женщин, собравшихся в замке, гораздо большей эмоциональной устойчивостью и смелостью. Эти качества она продемонстрировала в экстремальной ситуации, не испугавшись ни стрельбы, ни звона сабель. А когда все другие дамы запаниковали, она одна сохранила самообладание и привела помощь.
Еще она не боялась ни темноты подземелья, ни даже крыс, которые в той подземной темноте обитали. Вот только, я пока не понимал, это с ее стороны такая бравада, чтобы мне понравиться? Или же она настолько смелая сама по себе? Одно я знал точно: такую женщину я не встречал никогда раньше.
Пройдя внутрь особняка, я видел и то, как стараются ради своей хозяйки слуги. Они не роптали, а трудились с энтузиазмом, чтобы ликвидировать в кратчайшие сроки недавний разгром: выносили обломки мебели в большой сарай, стоящий недалеко от дома под самой крепостной стеной, подметали и мыли весь дом, загаженный во время штурма и разграбления. Януш вместе с конюхом пытались приладить на место входную дверь, сорванную с петель. Беата, Маришка и другие служанки вооружились вениками и швабрами. Похоже, все они очень уважали свою хозяйку. Да и она, надо признать, четко ставила задачи и распоряжалась деликатно, не повышая голоса и не позволяя себе никаких обидных слов в отношении своих работников.