Герои должны умирать
Шрифт:
Филипп молча ждал продолжения. Да и что сказать?
— Два месяца назад на Одде началась новая жизнь. Конкрайт личным указом запретил работу любых гиперволновых передатчиков — как для личного использования, так и для всех организаций. Поскольку единственный работающий мощный передатчик остался в администрации президента, то выход в Единый информаторий был, понятно, закрыт для всех. А ещё президент запретил вылеты с планеты. Даже тем, у кого закончился контракт. Народ начал было возмущаться, и тысячи полторы человек вышло на демонстрацию… — мужчина вздохнул. — Я тоже там был. Все мы были уверены, что президент не рискнёт выпустить на нас полицию — всё-таки,
— Сюда? — переспросил Филипп, невольно оглядываясь по сторонам. Ничего примечательного — стадион, как стадион: поле, расчерченное для нескольких популярных командных игр, беговые дорожки, ряды сидений…
— Сюда, — кивнул мужчина. — Что здесь в то время происходило — неизвестно, но только после посещения стадиона пленников отпускали. И становились они тихими, будто задумавшимися. Я видел тех людей… такое впечатление, что одни оболочки остались, а мозги из них вынули. Что с ними было дальше — не знаю. Меня самого схватили змеи и сюда приволокли. Зачем нас тут держат — непонятно, ведь тех, первых, уже на следующий день отпускали.
— И долго ты тут сидишь?
— Уже четвёртая неделя пошла… Скорее бы всё закончилось — надоело ждать непонятно чего!
Филипп огляделся в поисках военных, эвакуированных с Баянита.
— Слушай, друг, ты не знаешь, что стало с беженцами, которых сюда на Одду привезли? Четыре корабля.
— Не знаю, — равнодушно сказал мужчина. — Никого из них не видел. Думаю, их тоже того…
Вероятность повстречать капитана Хиту стремительно уменьшалась до нуля.
— Какое сегодня число?
— Тридцать шестое ноября по местному.
— А по общему имперскому это что будет?
— Семнадцатое.
Филипп не смог подсчитать, сколько времени он провёл в местной больнице, потому что не знал, какого числа его выпустил из своего чрева гермобокс корабля. Но как бы то ни было, эта штука под названием «плазма воина» совершает настоящие чудеса, если даже за две недели максимум он не чувствует никаких последствий тяжёлого ранения.
— Тебя как звать, друг?
— Сантим, — равнодушно ответил мужчина.
— Слушай, Сантим, ты здесь торчишь почти месяц и ни разу не попытался убежать?
— Сначала хотел свалить отсюда, но передумал. Куда потом подаваться? За границей Свен-Тауна цивилизация заканчивается. Жить в лесу подножным кормом или в болотах с аборигенами? Так я ни одного съедобного растения не знаю. А жрать тухлятину, которой питаются аборигены, не хочу. К тому же, наши хищники не упустят возможности попробовать тебя на вкус. Так что, лучше уж я здесь подожду. Может, всё не так уж и плохо, как казалось? Может, президент просто решил прибрать власть к рукам и отколоться
Филипп кашлянул — сколько раз подобная позиция народа позволяла тирану взбираться на вершину власти и удерживаться там десятилетиями! Неужели этот Сантим не видит ничего дальше своего носа? Разумеется, ничего такого Филипп вслух не сказал.
— Ну, что ж, спасибо тебе за информацию. Пойду, поищу здесь знакомых.
Сантим ничего не ответил и закрыл глаза. Филипп прошёлся вдоль одного ряда сидевших и лежавших людей, затем вдоль другого, но ни одного знакомого лица не увидел. Одни смотрели на Филиппа, как и Сантим — безразлично, другие — сердито, а третьи с неприкрытой враждебностью. К счастью, никто не решился кинуться в драку. Может быть потому, что Филипп, не задерживаясь, уходил дальше, а может, по каким-то другим причинам. Но одну из причин он понял спустя несколько минут, когда в другом конце поля несколько человек начали ругаться, а затем сцепились друг с другом.
Широкие двустворчатые ворота одного из секторов распахнулись и из них появилось существо, с ног до головы покрытое чешуёй. Чешуя непрерывно переливалась, из-за чего движения существа казались немного размазанными. Филипп, увидев его немигающий взгляд, сразу понял, почему этих чешуйчатых прозвали змеями. Существо, не обращая внимания на пленников, которые со страхом вжимались в искусственное покрытие поля, целенаправленно зашагало к нарушителям порядка. Дерущиеся заметили чужака только тогда, когда два быстрых удара расшвыряли их по сторонам. Оба смутьяна схватились за разбитые лица, а чешуйчатый, постояв около них несколько томительных мгновений, спокойно направился к выходу.
— Видал? — шёпотом спросил у Филиппа парень в рваном комбинезоне службы санитарного контроля. — Раз, и готово! Как змеюки это делают?
— Что делают? — не понял Филипп.
— Да, кто же их знает, что они делают?!! Он просто подошёл, и сразу драка прекратилась, а лица у обоих мужиков в крови. Я думаю, это у змеюк такая способность — подумал, и враг сам падает.
— Ты о чём? — удивился Филипп. — Он же подошёл и попросту отвесил им по оплеухе. Я это видел.
— Видел? — изумился парень. — Я, к примеру, ничего не заметил. И никто не замечает, пока кровью не умоется! А он — видел!
— А ты действительно ничего не заметил? — ответно удивился Филипп.
Они уставились друг на друга. Потом парень нахмурился и кивнул головой, предлагая отойти в сторону.
— Тарий, — представился он, протягивая руку.
— Филипп.
— Ты что, в самом деле можешь уловить движения змеюк? — шёпотом спросил Тарий.
— Видимо, могу. А ты, судя по всему, не можешь.
— И никто не может. Значит, они просто очень быстрые… а мы-то гадали, чем же они нас бьют!
— Я бы не сказал, что удары были невероятно быстры, — возразил Филипп, вспоминая сцену короткой схватки. — Мне ещё показалось, будто движения такие… смазанные что ли. Но, возможно, это из-за блестящей чешуи, а не от скорости.
— Может быть, может быть, — пробормотал новый знакомый Найкеля. — Значит, эти твари не так уж и страшны… Значит, шансы всё-таки есть… Надо только придумать способ…
— Шансы на что?
Тарий внимательно посмотрел на Филиппа, словно раздумывая: сказать или нет. Затем решился:
— Я хочу сбежать отсюда. Куда угодно — в леса или в болота! Не хочу ждать, пока меня заколят, как бычка!
— О, слышу здравую мысль, — улыбнулся Филипп. — Не то что «надо надеяться на лучшее, в лесах смерть, болотах плесень».