Герои зоны. Пенталогия
Шрифт:
– Макс, я всего лишь хочу повидаться, – прозвучало в трубке, враз потяжелевшей настолько, что я едва ее удерживал, вотвот выпадет. – Я соскучился, Макс.
Я понял, к чему он клонит. Настало время платить по старым счетам. Что ж, я готов.
– Раз соскучился, надо встретиться. Но я же не могу прийти в гости с пустыми руками, верно?
– Ты все такой же сообразительный, Макс! Это хорошо. Я рад. Я слышал, ты брезгуешь спиртными напитками, поэтому будем пить чай. Принеси чтонибудь к чаю, Макс.
– Что
– Чегонибудь вкусненького… – Новак сделал паузу, вроде как задумался. – Захватика, к примеру, миллион долларов США. Это лучшая закуска к крупнолистовому. Принесешь – и клянусь здоровьем матери, я с удовольствием верну тебе сына.
Беседа, наконец, обрела деловой характер. Это слегка меня успокоило. Если смогу удовлетворить алчность бывшего мента, верну сына. Сделка, просто сделка. К тому же, Новак поклялся матерью, а это не просто так, это всерьез. Мать для него – святое.
Когда Патрик будет в безопасности, я скручу Новака в такой бараний рой, что он разговаривать разучится, только блеять будет. Или просто пристрелю подонка, чтобы рук не марать. Но раз у нас сделка, то для начала мы обсудим условия сотрудничества.
– Мне понадобится время, – начал я торг. – Подготовка к чайной церемонии – дело ответственное, непростое. Сам понимаешь, такие печеньки я дома не храню.
– Понимаю, – слишком быстро, подозрительно быстро, согласился Новак и тут же объяснил причину поспешности: – Я побывал у тебя дома, Макс. Извини, что без приглашения. Я даю тебе сутки. Итак, сегодня у нас уже пятница, тринадцатое. Жду тебя в субботу, в это же время. Место назначу позже. Уверен, Макс, ты справишься.
Пока Новак говорил, у меня в голове вихрем проносились мысли по поводу. Он, значит, навестил наше уютное семейное гнездышко, в котором трудно не заметить отсутствие роскоши. Новак знает, что миллиона долларов у меня нет. Требуя от меня столь значительную сумму, он блефует или всерьез рассчитывает, что я добуду деньги за двадцать четыре часа? Надеюсь, второе… Но почему у меня такое чувство, будто я упустил нечто очень важное?..
– Чего молчишь, Макс?
И тут меня аж встряхнуло всего.
Пятница, тринадцатое! Дада, пятница!
Телефон с видеороликом попал ко мне в руки в четверг, двенадцатого. Под утро в пятницу мы с Миленой проникли на Полигон, после чего было уже две ночевки, так почему тогда Новак говорит, что сегодня… Издевается? Не похоже на него, его шутки более изощренны.
– Новак, разве сегодня пятница? Ты не ошибся? – я не узнал собственный голос, какойто он стал сиплый и дребезжащий, будто у простуженного деда восьмидесяти лет.
– Макс, сегодня лучший день моей жизни. Пятница, тринадцатое июля. Год сказать?
Я понял: он не врет, не издевается, он действительно уверен в том, о чем говорит.
–
– До связи, Макс. Береги себя, – и Новак отключился.
Тотчас я заглянул в календарь телефона. Девайс утверждал, что сегодня – воскресенье, как я и думал. Новак ошибся. Может, он пьян? Или ввел себе запрещенное вещество, якобы расширяющее сознание, вот и порет всякую чушь?
– Дорогой, что случилось? Почему ты молчишь?
– Любимая, мне нужно подумать… – я тупо смотрел на экран телефона и никак не мог сообразить, что дальше делать.
– Да что тут думать, умник?! Уходить отсюда надо! Тут неподалеку есть завод, там раньше горилку бодяжили, там сможем отсидеться, пока не прояснится, как мы и что… – Реплики Резака для меня проходили фоном, я не слушал «африканца», я пытался свести концы с концами. Пятница, тринадцатое – это важно, я это чувствовал. Не разгадав этот хренов ребус, я не спасу сына.
Неподалеку рычало зверье. Затрещал АК. Пули срезали ветки над башкой мутанта, похожего на енота, только крупнее и с клыками, выпирающими из пасти. Мутант скрылся в кустарнике… Мой взгляд сфокусировался на экране мобильника. Оказывается, я неосознанно вошел в меню «Контакты» и пролистал его до «Джонниохранник». Не помню уже, зачем мне понадобился номер здоровяканегра, но он у меня был. Точно, решил я, чтобы определиться с днем недели, надо позвонить еще комунибудь, да тому же Джонни, раз на него указала судьба.
Я ткнул пальцем в экран, поднес трубку к уху.
– Привет, Макс. У тебя чтото важное? Я просто очень занят, – послышалось из динамика. А еще ктото на заднем фоне орал, чтоб уже грузились, проверили оружие, патронов побольше взяли и засунули свои черные зады в автобус, уже давно пора, иначе тут начнутся массовые расстрелы без захоронений.
– Привет, Джонни. У вас там что, учения охранного агентства?
– Типа того, Макс. Типа того…
Мне вдруг отчетливо представился лысый череп Джонни и его будто накачанные силиконом губы. Форма трещит на широких плечах двухметрового верзилы, который морщит лоб в ожидании, когда Макс Край наконец соизволит озвучить цель звонка.
И тогда я вывалил без обиняков:
– Джонни, это очень важно, это важнее всего на свете для меня! Скажи мне, Джонни, какой сегодня день недели, какое число?
– А какой год, тебе не сказать?
– Обязательно, дружище, буду признателен.
Некоторое время Джонни молчал, потом спросил то ли обиженно, то ли осуждая:
– Ты под чем, Макс? Я думал, ты давно завязал.
– Я не наркоман и не пьян. Просто скажи мне…
– Тринадцатое июля, пятница, мы с тобой расстались пару часов назад, Макс, – выдал наконец Джонни. – Что случилось, Макс? Нужна помощь?