Героинщики
Шрифт:
Он осторожно нажал на нее, словно прося ее не молчать, продолжать говорить.
– Просто ...
– засомневалась она, - дела Билли с полицией, да еще и Марк в Лондон поехал...
Дэйви обернулся, на мгновение выскользнув из ее рук, но только для того, чтобы самому крепко обнять ее. Он заглянул в ее большие смущенные глаза - свет из окна разоблачил несколько новых морщин на ее лице и несколько старых, которые он уже когда-то видел, но которые углубились в последнее время. Он прижимает ее к себе, не только для того, чтобы успокоить, но и потому, что это внезапное осознание того факта, что она тоже смертна, вернуло его на землю.
– Что с тобой, любимая?
– Я на днях была в церкви, ставила свечку за упокой малого Дэйви ...
Дэвид Рентон приложил
Кэти поднимает голову, касаясь острым подбородком его ключицы. Ее тело кажется таким хрупким рядом с ним.
– Так вот, видела там парнишку Мерфи, - она вдруг взрывается кашлем, освобождается от его объятий, подбегает к столу и гасит свою последнюю сигарету.
Она колеблется, но затем зажигает другую, неловко поводя плечами.
– Видел бы ты, что с ним произошло, Дэйви, он выглядел просто ужасно, буквально кожа да кости. Он сидит на героине - Коллин рассказывала мне, когда мы виделись с ней на игре в канасту. Он украла его, Дэйви, это он заставил его. Он все тратит на него.
– Да, ужасная у него судьба, - грустно соглашается Дэйви, а сам думает о своей одинокой матри, которая живет в том старом доме в Кардональди, и о Марке, который сидит сейчас на диване в каком-нибудь низменном притоне где далеко- далеко.
Он почему-то испугался этой картины, но потом подумал и представил другую сцену:
Марк сидит в шикарном офисе рядом со своими городскими коллегами - прекрасными профессионалами.
– Я радуюсь только тому, что Марк в Лондоне вместе с Саймоном, как можно дальше от этих прожигателей жизни!
– Но ... но ...
– Лицо Кэти стало таким озабоченным, сложно было узнать ее с этим гротескным лицом.
– Коллин сказала, что Марк тоже наркоман!
– Нет. Он не настолько глуп!
Кэти закатывает глаза и смыкает губы, кожа на ее лице упруго натягивается.
– Но это многое объясняет, Дэйви.
Дэйви Рентон даже слышать об этом не хочет. Это не может быть правдой!
– Нет, нет, - в отчаянии качает он головой, - только не наш Марк. Коллин просто расстроена из-за этой истории с Кочерыжкой, она хочет сделать из нашего Марка козла отпущения!
Содержимое кастрюли резко закипело так, что с нее съехала крышка, и Кэти побежала к плите, немного уменьшила газ и помешала суп.
– Я тоже так подумала, Дэйви, но ... то есть, ты и сам знаешь, какой он скрытный, - смотрит она на мужа.
– Он нам даже о том, что бросил университет, рассказал только недавно ... И о той девушке, с которой он там встречался ...
Дэйви нервно схватился за подоконник. Подавшись вперед, он перенес вес на руки и почувствовал напряжение в плечах. Задумчиво посмотрел в окно.
– Знаешь, - сказал он своему смутному изображению в окне, - я всегда думал, что как он навлечет позор на наш дом, как это произойдет, когда он приведет к нам беременную девушку или что-то в таком духе, никогда не думал, что это будут наркотики.
– Знаю, знаю ... Иногда он ведет себя очень странно ... Только иногда ...
– Кэти выпускает новую струю дыма.
– Думаю, это все малый Дэйви ... Это был трудное время для нас. Я знаю, нельзя говорить такое о своей плоти и крови, я очень его люблю ... А как я гордилась, когда он поступил в университет ... Но ...
Дэйви прижался лбом к холодному стеклу окна. Он вспомнил последний свой разговор с Марком, они кричали друг на друга в полном отчаянии, он сказал тогда сыну, что рабочему классу к образованию путь закрыт. Что универ - это последний шанс для таких, как он, получить специальность и стипендию, чтобы не влезать в банковские долги до конца своих дней.
А Марк в ответ просто кивал, говорил свое «ага» и яростно совал одежду в свой вещевой мешок. Затем он понес свои обычные глупости о том, что собирается основать группу в Лондоне, - одним словом, то же, что говорил когда тогда, когда впервые ездил туда.
– Это все проклятый панк-рок виноват, это
– А он теперь все испортил. Как теперь вернуть все назад?
– Наркотики, - начинает кричать Кэти, - вот что расставило для него все на свои места!
Дэйви качает головой.
– Нет, я все равно не хочу в это верить, Кэт. Он в Лондоне с Саймоном. Они оба скоро отправляются в плавание. А туда, Кэт, наркоманов не берут. Ты бы хотела, чтобы с тобой в плавание отправились наркоманы с героиновой галлюцинациями, которые только и знают, что жрать свои ЛСД, или как там они их называют, и общаться с розовыми слонятами? Вряд ли. Это же открытое море. Они в море себе такого не позволят, Кэти. Они сдают специальные анализы. Поэтому это все - ложь, пустые зависть. Он просто немного вялый. Это все его привычка слишком много думать.
– Думаешь?
– Да, я в этом уверен. Он не настолько глуп!
– Я тоже не могу в это поверить, Дэйви, - вздыхает Кэти, выбрасывая окурок и зажигая другую сигарету.
– Только не после того, что случилось с малым Дэйви. Только не после того, как наш Билли предстал перед судом!
– С ним Саймон, он не даст ему пропасть, а еще там есть Стивен Хатчисон, он - тоже парень неплохой, играет с ними в группе. Он тоже не позволит, чтобы с нашим сыном что-то случилось ...
Дэйви не успевает договорить, потому что в коридоре звонит телефон. Кэти бежит туда, чтобы взять трубку. Звонит ее сестра. Дэйви показалось, что они болтали целую вечность, жаловались друг другу на свою щербатую судьбу. Почувствовав себя лишним, он идет на прогулку, к докам.
Порт, окутанный вездесущей ливнем, казался ему настоящим домом, потому что напоминал Дэйви о его родной Говане. Он вспоминал, как переехал на восток, чтобы быть вместе с Кэти, как они переезжали постоянно с одной квартиры в другую, как он переходил с верфи на верфь, пока не получил работу у Генри Робба. Старая верфь Лейта была теперь совсем пустая, и ее закрыли несколько лет назад, хотя на ней целых шестьсот лет строили суда. И Дэйви уволили отсюда последним.
Блуждая по старому запутанному лабиринту улиц Лейта, продираясь сквозь заброшенные трущобы, Дэйви насмотреться не мог на эти бесподобные здания, возведенные рядами, которые возили богатства в Эдинбург, когда судьба была благосклонна к морской торговле. Огромных каменных конструкций с позолоченными куполами и псевдоафинских храмов с колоннами в этом городе появилось еще больше в последнее время. Когда-то они были обычными церквями или железнодорожными вокзалами, как станция «Цитадель», на которой Дэйви приходилось останавливаться, но теперь они превратились в современные магазины или разнообразные культурные центры, оклеенные кричащими, неуместными плакатами флуоресцентных цветов с рекламой товаров и мероприятий. Многие здания заброшены из-за изношенности, потому что не выдержали и не примирились с вандализмом и пренебрежением. Некоторые из них превратились сейчас на государственное жилье - памятники утилитарному дизайну безрадостных шестидесятых. Но все особенности и создают неповторимое, уникальное лицо Лейта, во всем мире нет города, похожего на Лейт. Но это - город призраков. Дэйви смотрит на сеть старых железнодорожных путей, опутавших умершие здания, и вспоминает пчелиный рой работников, которые носились туда-сюда по верфям, докам и фабрикам. А теперь здесь можно увидеть разве что беременную девушку, которая ждет на углу улицы трамвай и спорит с какими-то молодыми людьми в спортивных костюмах. Одинокая булочная, вокруг которой возвышаются вывески современных магазинов; одно окно в ней разбито, а другое - забито досками. Женщина с высоко зачесанными волосами, обильно залитым лаком, настороженно смотрит на него, будто это он несет ответственность за эту разруху. Заблудившаяся черная собака обнюхивает кучу мусора, прогнав двух чаек, которые кричат в знак протеста и кружат над ним, как сумасшедшие. Куда делись все люди? Непонятно. Сидят по домам? А может, поехали искать лучшей доли в Англию