Героинщики
Шрифт:
Лиззи даже не стала отрицать, когда он сказал, что она выглядит расстроенной. Они купили кофе, он просто выслушал ее. Он заметил, что она даже не сердится - просто рассказывает свою историю с какой-то отрешенностью, впрочем, возможно, так у нее проявлялся шок. Томми инстинктивно знал, что ему надо заставить Лиззи почувствовать гнев и естественную гордость.
– Это просто видение одного человека, - объяснял он ей.
– Вообще странная история, уверен, ты просто ему нравишься.
И действительно, она начала понимать, почему так случилось. Это все Клифф Геммонд, это исключительно его вина. Он не раз и не два приглашал ее выпить или
– Он просто предвзятый козел, - заявил Томми.
– Нельзя позволять этом подонку так опускать тебя.
– Ага, - согласилась Лиззи, - у него нет ни единого шанса!
Она благодарно посмотрела на парня, вдруг поняв, что именно он воскреси только ее уверенность в себе.
– Надо пойти и забрать твою папку.
– Бля, точно, - встала Лиззи. Теперь ее жизнь снова казалось ей важной. И все это - благодаря Томми Лоренсу из Лейта.
Ее папка стояла на месте, именно там, где она оставила ее, в коридоре. Она взяла ее, и как раз тогда на пороге своего кабинета появился Клифф Геммонд.
– Лиз! Вот ты где. Разве мы не должны были встретиться час назад?
– Должны. И я приходила. Но слышала ваш разговор с Бобом Смерфитом.
– О-о-о ...
– вздохнул мгновенно побледневший Клифф, заметив, что Лиззи пришла не одна.
Затем Томми подошел к нему опасно близко, и Геммонд ощутимо напрягся, невольно отступив назад.
– Да, мы о вас наслышаны, - обвинил его Томми и прищурившись посмотрел на него.
– Думаю ... случилось ... непон ...
– Здесь Клифф Геммонд запнулся, и слово «понимание» безнадежно застрял у него в горле.
– Невежливо говорить о людях за их спинами. Особенно – говорить плохие вещи. Или вы хотите повторить то, что тогда сказали?
Как человек, который нутром чувствовал силу искусства и слишком любил молодых художниц из Глазго, Клифф Геммонд не мог позволить себе показать слабость перед глазами справедливо возмущенных. Если бы Лиззи пришла сама, он бы еще попробовал все объяснить, что-то придумать, но сейчас он чувствовал себя маленьким и совсемнезначимым по сравнению с этим высоченным, спортивным парнем, чьи манеры и акцент четко говорили о его происхождении из тех уголков карты города, которые Хэммонд и видел только на карте; оттуда, куда направляются автобусы с соответствующей надписью на лобовом стекле; оттуда, где случаются те жестокие истории, о которых он читал случайно в газетах; оттуда, куда он сам не поедет ни за какие деньги. Уголок его рта начал спазматически вздрагивать от этой нервной ситуации.
Именно этот неконтролируемый рефлекс спас Геммонда от избиения. Презрение Томми к трусости мучителя Лиззи мгновенно превратилось в отвращение к себе, потому что он понимал, какое впечатление он сам производит на людей. Оба мужчины стояли, будто парализованные, пока не вмешалась Лиззи.- Пойдем, Томми, - попросила она, дергая его за рукав; и они отправились в ближайший бар.
Так Томми появился в ее жизни две недели назад, и они стали неразлучными. Но быстрым Томми, кажется, был только на футбольном поле. Поэтому прошлой ночью Лиззи взяла дела в свои руки, пригласила его выпить, а потом затащила к себе домой и пригласила в постель. И ей так понравилось, что она готова была провести так всю жизнь.
И
На подоконнике громко заворковал голубь, и Томми открыл глаза. Он несколько минут глаз не сводил от Лиззи, которая сидела рядом с ним и читала «Бойню номер пять, или Крестовый поход детей». Она надела очки; он никогда не видел их на ее лице. Ее темные вьющиеся волосы были собраны в высокую прическу. На ней была футболка. Ему стало интересно, когда она проснулась и успела ли надеть свои голубые трусики.
– Доброе утро.
– Доброе утро, - с приветливой улыбкой повторила Лиззи.
Он поднялся на кровати, опершись локтями на подушку, чтобы лучше разглядеть ее комнату, где так приятно пахло свежестью.
– Хочешь позавтракать?
– спрашивает Лиззи.
– Ага ...
– соглашается он.
– Э-э-э ... А что у тебя есть?
– Думаю, в холодильнике найдется пара яиц. Будешь яичницу с тостами?
– Было бы здорово.
Вдруг они слышат, как кто-то очень зло стучит в дверь.
– Кто это, бля, может быть?
– гневно спрашивает Лиззи вслух, но все же встает и надевает халат.
Затем девушка смотрит на Томми, тот смотрит в ответ на нее. Она надевает трусики, но он все равно сразу возбуждается, когда окидывает взглядом ее стройную фигуру.
– Забей, не открывай, - просит он.
Ей нравится ход его мыслей, но в дверь снова стучат - настойчиво, как обычно позволяют себе разве что полицейские.
– Звучит так, будто это действительно важное дело.
Лиззи на мгновение вспоминает о своей соседке, Гвен, но она уехала на выходные к родителям. Именно поэтому она так спокойно привела Томми к себе. Она находит свои тапочки со смешными кошачьими мордами и идет по коридору к двери, которые снова вздрагивает под чьими-то крепкими кулаками, которые выбивают по ним ритм, похожий на тот, что слышала вчера она в своей голове от крепкого вина.
– Ладно! Я уже иду!
Она открывает дверь и удивленно находит за дверью Фрэнсиса Бэгби.
– Томми у тебя?
Лиззи просто дар речи потеряла. Она привела к себе Томми, а этот мудак уже знает ее адрес!
– Извини, что побеспокоил, - Бэгби пытается скрыть улыбку, но хорошо заметно, что он совсем не переживает.
– Подожди здесь, - приказывает она и возвращается в комнату.
Бэгби остается на пороге, поэтому она даже дверь закрыть не может. Лиззи испытывает на себе его взгляд, пока шагает по коридору. Девушка заходит в спальню и видит, что Томми уже встал и одевается. Ему показалось, что он услышал голос Бэгби, конечно, это невозможно. Но лицо Лиззи четко говорит ему, что он не ошибся.