Героинщики
Шрифт:
ТАК ДЕРЖАТЬ, МАРК, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ ДОМОЙ!
Жаль, что они не устроили мне такого праздника, когда я окончил школу, думаю я, в то время как отец передает мне бокал.
– Держи, сынок, но полегче, не забывайся.
Полегче.
Я заглядываю в бокал, наполненный пузырчатой, оранжевой жидкостью, в которой отражаются огоньки из камина, и глотаю шампанское; оно проходит по моей глотке и желудку, разливается по печени, почкам и кровеносной системе, и мой мозг начинает работать быстрее. Пузырьки ударяют мне в голову, когда Хейзел нежно берет меня за руку и улыбается:
– О, это у тебя
– Типа того, - киваю я и делаю еще один глоток этого резкого напитка, купаясь в теплом чувстве всеобщей любви.
Я хочу еще поговорить с Хейзел, но подходит Томми и обнимает меня.
– Забудь все то дерьмо, Марк, - жалобно просит он меня.
– Так и будет, Тэм, - я уже выучил свой урок, - говорю я, не чувствуя раскаяния за свои слова, потому что в действительности я не вру - я действительно выучил свой урок, но только не тот, о котором они все думают.
– Как там Кочерыжка?
– Лучше не спрашивай. Херово, как и всегда. Все время жалуется на реабилитацию и все остальное.
– Ага, - киваю я якобы печально, хотя внутри искренне радуюсь, продолжай в том же духе, Мерфи!
– А Мэтти?
– Не лучше Кочерыжки, только он сейчас сидит в «Уэстер-Хейлсе».
Я вижу, к чему ведет Томми, - я бы мог оказаться там вместе с нашим бедовым господином Коннелли. Хейзел общается с Вторым Призером и его телкой, поэтому я решаю не тратить времени, хватаю сумку и шагаю в свою старую спальню, где сразу прячу свой дневник в глубине шкафа с книгами и всяким старым хламом.
Когда я возвращаюсь в гостиную, то вижу, как мама ругается там с Билли, она размахивает какой-то открыткой перед его мордой.
– Ни в коем случае не подпишу!
– качает он головой.
– Для Карренов ничего не подпишу. Ты что, забыла уже, что они устроили на похоронах малого Дэйви?- Но они были нашими соседями, сынок ...
– Здесь она умоляюще смотрит на меня: - А ты подпишешь эту открытку для старого Олли? Хотим пожелать ему скорейшего выздоровления.
– Не знал, что он ... Что с ним случилось?
– Конечно, ты не мог знать ... У него случился серьезный сердечный приступ, - мрачно рассказывает мама.
– Он сказал, что получил ужасное письмо от совета. Так разозлился, что бросил его сразу в камин. А потом пошел туда, начал кричать в совете о цветных, ты же знаешь, их часто видят с ... с ...
– бомжами, - подсказывает Билли.
– ... и он устроил настоящий скандал, когда в совете сказали, что об этом письме и слыхом не слыхивали. Но он все свирепствовал и злился, потом даже хотел ударить одного из их клерков, поэтому они вызвали полицию. Впрочем, он успокоился и вышел оттуда, но его прихватило прямо на Ватерлоо-плейс, откуда его привезли уже в больницу.
Я чувствую, как холодок пробегает по моему позвоночнику, и краснею. Мама сует мне в руки открытку и ручку. А Билли пристально смотрит на меня
– Ты же не станешь этого подписывать? Ты всегда ненавидел этого подонка!
– Надо жить дальше. А это - только открытка, такого я никому не пожелаю.
Затем я смотрю на открытку, на которой изображен больной мальчик в постели, который держит термометр под мышкой, и читаю напечатанный на ней текст: СОЖАЛЕЕМ, ЧТО ТЫ ЗАБОЛЕЛ. Затем я открываю открытку, и вижу там другого парня,
Я прижимаю открытку к буфету и выцарапываю на ней: Выздоравливай скорее, Олли. Марк.
– Это мой мальчик, - снисходительно улыбается мама, а потом шепчет мне на ухо: - Это - настоящий ты, сынок. Сейчас я вижу опять всю твою доброту, которую затмили собой когда-то наркотики.
И она целует настоящего меня в щеку. Я подмигиваю ей и поворачиваюсь к Билли:
– Помнишь тот год, когда «Волки» побили «Хартс» на финале чемпионата? Сколько игроков назовешь из их состава?
– Бля ...
– удивленно поднимает брови он.
– Я даже «Хартс» по имени не знаю. Ну что, давай попробуем ... Дерек Даген, это точно, Фрэнк Манро ... Или Билли Гиббитт? Кэтти Гиббит ... Кстати, о Каррене, был такой шотландец Каррен, он еще дважды забил ... Хью Каррен! Кто еще ...
– Билли поворачивается к отцу, который болтает с Томми и Лиззи, и кричит ему: - Пап! Помнишь состав «Волков», которые «Хартс» побили в финале ...
– Да, были такие, - отвечает отец, вытирая нос бумажной салфеткой.
– Ой, а помните, как вы все оделись на то Рождество в футболки «Волков»?
– Конечно. Наша команда, «Фортовские бродяги». Ты нас тогда сфоткал. Только я этого снимка чего никогда не видел, - пронзительно смотрю я на Билли.
– Жаль, да? Но ничего страшного, мне все равно попалась на глаза копия. Слева направо, верхний ряд: я, Кизбо, Франко и Дик Лоу. по центру сидят перед нами Гэв, англичанин Джордж, Джонни Крукс, Гэри Маквей. Помнишь бедного Хезба? Шоколадка Дьюк и Мэтти еще были одеты в форму вратарей.
Билли несколько расстроен, а отец радостно говорит:
– Рад, что то дерьмо, которое ты употреблял, не уничтожило твою память!
Конечно, не уничтожило. Сейчас я четко помню только две вещи: один адрес на Альберт-стрит и семь цифр телефонного номера, который оставил мне Сикер.
Я шагаю к Хейзел и обнимаю ее за стройную талию. Она улыбается мне, такая безупречная в этой желтом платье и гольфах, я чувствую ее приятный аромат. Она напоминает мне американскую провинциалку из фильмов пятидесятых годов. В штанах у меня начинает что-то происходить. Я думаю о том, как замечательно было бы забрать ее в нашу квартиру на Монти-стрит и потрахаться, как никогда. Но не хуже было бы встретиться и ширнуться вместе с Джонни, Кочерыжкой, Мэтти, Кизбо и всей компанией. Всегда остается и третий вариант: пойти к моему новому товарищу, личному тренеру Сикеру.
Аванти
Когда я говорю, что лучшее место в этом аду - это вокзал, то можете искренне верить мне на слово. Конечно, я никогда не признаюсь там, в Лейте, что родина моей матери - это настоящая дыра, которая точно не похожа на тосканские пейзажи, освещенные яркими солнечными лучами, которые представлял себе я как место, где берет свое начало род Маззолов. В самой потрясающей стране всего мира это город - шип среди роз. В Италии тоже есть трущобы, на которые смотрят пренебрежительно даже местные. Теперь я понимаю, почему мамины родители поехали в Шотландию.