Герой из убежища
Шрифт:
VI. Заветная коробка и планеты под ковром.
Я берегла коробку мелков, как самое ценное сокровище, которое у меня было. Чтобы подарок дедушки всегда был у меня на виду, я хранила его на тумбочке перед зеркалом в коридоре. Заходя в свою комнату и выходя из неё, я часто брала в руки заветную коробку и подолгу, будто в трансе, разглядывала её. Я изучала мельчайшие детали пестрой поверхности, затем аккуратно открывала коробку и разглядывала мелки. Проходили недели, а я так и не осмеливалась воспользоваться ими. Мне хотелось сохранить их нетронутый вид как
В одно прекрасное утро, когда я пребывала в особенно прекрасном расположении духа, я спустилась на кухню помогать матери готовить завтрак сразу после пробуждения, не зайдя к брату. Мы уже разложили кашу по тарелкам, а брата всё не было слышно. Отец второпях поел, потребовал, чтобы мать не позволяла сыну так подолгу лежать в постели и ушёл по делам. Еда на тарелке брата остывала. Я не могла припомнить, чтобы он когда-нибудь так долго спал.
– Иди, разбуди его, – сказала мать.
Оставив на столе откусанный ломоть хлеба, я побежала вверх по лестнице. Дверь в комнату брата была приоткрыта, оттуда не доносилось ни звука. Я осторожно вошла, надеясь застать брата врасплох, но испугалась сама, увидев, что кровать застелена и моего брата не было. Я не сразу увидела его. Он стоял за приподнятым ковром, висевшим на стене. Как только он заметил, что был не один, он опустил ковёр и прижал его рукой.
– Что вы делаете?
– Завтрак готов? Я сейчас спущусь, – как ни в чем не бывало, сказал мой брат.
Но в тот раз от меня было не так легко отделаться. Мой брат смеялся, спихивая меня от стены, но в конце концов сдался и позволил посмотреть на то, что он прятал. Я приподняла ковёр. На стене были аккуратно нарисованы шары разных размеров. Я вопросительно посмотрела на брата.
– Это… это планеты, – смущенно сказал он.
Я не помнила, когда мой брат в последний раз так увлечённо что-то рисовал. Надо отдать ему должное, его планеты выглядели не хуже, чем зарисовки в книгах. Для каждого шара были использованы разные цвета. Я внимательно рассматривала технику выполнения и всё больше поражалась тому, как талантлив был мой брат.
– Красиво, – сказала я и больше ничего не смогла выдавить.
Мой брат улыбнулся и взъерошил мне волосы.
– А чем вы рисова…
Моё сердце ушло в пятки. Я осмотрелась в комнате в поисках моей коробочки. Она валялась на полу. Мой брат всё ещё держал в руках кусок мела, который был уже в два раза меньше своего изначального размера. Я закричала и пулей выбежала из его комнаты, захватив мою коробочку с остатками мелков. Мой брат помчался вслед за мной. Он обогнал меня и, загородив дорогу, сказал виноватым голосом:
– Прости, коробка лежала в коридоре, я думал, что ты разрешишь её взять…
– Больше… никогда… не подходите… ко мне!!! – я вся тряслась и задыхалась от гнева.
– Что это ещё за крики? Искандар, садись быстрее, завтрак уже остыл, – сказала наша мать, не придав значения тому, что её дружные дети впервые ссорились друг с другом.
Я толкнула брата и бросилась к воротам. Как раз в этот момент дверь отворилась и вошёл дедушка. Вздрогнув от неожиданности, я крепко обняла его и зарыдала. Дедушка ласково гладил меня по голове и поздоровался с моей матерью и братом.
– Да капризничает, как обычно, что тут скажешь, – доносился до меня голос матери.
Дедушка
– Он без разрешения рисовал моими мелками и помял коробку, – захныкала я, показывая дедушке своё сокровище.
– Я извинился, я не знал, что мне нельзя трогать, – сказал мой брат, не поднимая голову.
– Но ты догадывался, что этот предмет представляет большую ценность для твоей сестры? – спросил дедушка. Мой брат пожал плечами.
– Коробка лежала в коридоре, я был уверен, что могу её одолжить.
– И ты даже не обратил внимание, что мелки выглядели, как новые? – улыбнулся дедушка. И как он догадался, что я ими не рисовала? Мой брат промолчал.
– Всегда будь более внимателен к чужим вещам, не бери их, не получив разрешение. Тебе может показаться, что это мелочь, но ты таким образом можешь проявить неуважение к человеку, хоть я уверен, что ты этого не желал.
Я хотела возразить, но дедушка дал знак, что ещё не договорил.
– Между людьми не установится мир, если каждый не будет требовать извинений в меньшей степени, а просить прощения в большей степени, чем того требует ситуация. Саида, я понимаю, что эта вещь дорога тебе, но разве твои отношения с братом не дороже?
Это были такие простые, но в то же время бесценные слова, которые нам было необходимо услышать. Я не знаю, как бы дальше складывались наши отношения с братом, примирились бы мы, или осадок так бы и остался, если бы дедушка вовремя к нам не приехал.
– Прости меня, мне очень жаль, что я не додумался спросить у тебя разрешение. Я не хотел тебя задеть.
Мой брат протянул мне руку через хантахту. Я пожала его руку и улыбнулась.
– Дода, а как сделать так, чтобы мы больше никогда не ссорились? – спустя какое-то время спросила я дедушку. Мой брат рассмеялся.
– Боюсь, универсального рецепта не существует. Между людьми всегда может возникнуть недопонимание, – ответил дедушка.
– И от недопониманий невозможно избавиться?
– Думаю, это возможно только в раю, – улыбнулся дедушка.
– То есть, в раю не будет ссор? Но мы ведь останемся собой? – спросил мой брат.
– В каком-то смысле останемся собой, ты прав. Но человек в раю будет лучшей версией себя. Его идеалы объединятся с его сущностью, он будет мудрее, проницательнее, осознаннее.
– А здесь невозможно добиться такого состояния?
– Наверняка возможно. Если не забывать о чужих чувствах, витая в облаках, – дедушка рассмеялся.
По настоянию дедушки, я всё же решилась рисовать на асфальте у нас во дворе. Я любила рисовать, и получалось у меня неплохо, но у меня не было свежих идей. Всё, что я могла изобразить, было набором детских шаблонов. Я не была одержима какой-либо мечтой, как мой брат. Я позволила ему воспользоваться моими мелками, и он снова рисовал планеты и звезды. Его лицо было такое сосредоточенное, такое одухотворённое. Я отбросила мелки и села на асфальт.