Герой Веков
Шрифт:
— А последний круг? — спросил Бриз.
Они с Альрианной сидели настолько далеко от Сетта, насколько позволяла палатка. Сетт все еще не отказался от привычки чем-нибудь бросаться в Бриза — чаще оскорблениями, но иногда и ножами.
Окинув взглядом присутствующих, Эленд снова перевел глаза на карту:
— Предполагая, что туман будет подкрадываться к Лютадели с неизменной скоростью, писцы сделали вывод, что последний круг представляет собой территорию, на которой будущим летом хватит солнца, чтобы вырастить урожай.
В палатке стало тихо.
«Надежда —
Она покачала головой. Брат, обучавший ее правилам, по которым следовало жить на улице и в мире преступников, сделал сестру недоверчивой и подозрительной. Однако он также научил ее выживать. Понадобился Кельсер, чтобы Вин поняла, что можно и доверять, и выживать. И тем не менее она иногда по-прежнему слышала в голове призрачный голос Рина. Скорее воспоминание, нежели что-то другое, шептавший об опасности, заставлявший вспоминать все то, чему он ее учил.
— Этот круг очень маленький, Эл, — разглядывая карту, заметил Хэм.
Мускулистый громила сидел вместе с генералом Дему, между Сеттом и Бризом. Сэйзед тихонько устроился в сторонке. Вин посмотрела на него, пытаясь понять, смог ли их недавний разговор хоть отчасти развеять его тоску, но не преуспела.
Как же мало их осталось — всего девять, если считать сына Сетта, Гнеордина. Из отряда Кельсера — и того меньше. Правда, был еще Призрак, отправленный на разведку на север. Всеобщее внимание сосредоточилось на карте. Последний круг и в самом деле оказался слишком маленьким — даже меньше Центрального доминиона, в котором располагалась столица империи, Лютадель. Карта и Эленд намекали, что будущим летом более девяноста процентов имперских территорий будут непригодны для выращивания урожая.
— Следующей зимой даже этот маленький пузырь лопнет, — констатировал Эленд.
Вин наблюдала, как находившиеся в палатке обдумывали и осознавали — если уже не осознали, — насколько ужасные события их ожидали.
«Все как в дневнике Аленди, — подумала она. — С Бездной нельзя сражаться при помощи армий. Она уничтожает города, навлекая на них медленную страшную смерть. С этим ничего нельзя поделать».
Бездна. Такое имя носил туман, — точнее, так он назывался в сохранившихся записях. Возможно, их противник — древняя сила, которую выпустила на свободу Вин, — намеренно все запутал. У них не было ни единой возможности узнать, что случилось в прошлом, поскольку эта сила изменяла написанное.
— Ладно, друзья. — Эленд скрестил на груди руки. — Нам нужны варианты. Кельсер вас выбрал, потому что вы могли делать невозможное. Что ж, наше затруднительное положение требует именно таких способностей.
— Меня он не выбирал, — заметил Сетт. — Меня в эту маленькую катастрофу за яйца втянули.
— Мне, к сожалению, не до извинений. — Эленд переводил взгляд с одного на другого. — Ну, давайте. Я же знаю, у вас есть идеи.
— Ну что ж, мой дорогой друг, — откликнулся Бриз. — Самая очевидная идея — это Источник Вознесения. Сила, собранная там, как
— Или для того, чтобы освободить спрятавшуюся в нем тварь, — съязвил Сетт.
— Это не имеет значения, — заговорила Вин, и все повернулись к ней. — В Источнике нет силы. Она закончилась. Ничего не осталось. Если она и соберется там опять, то, боюсь, это случится еще через тысячу лет.
— А мы не можем выращивать растения, которым нужно совсем мало света? — поинтересовался Хэм.
Он был одет в свои обычные брюки и жилет. Громиле вроде него достаточно было поддерживать горение пьютера, чтобы не замечать ни жары, ни холода. В день, когда любой искал убежища от плохой погоды, он бодро разгуливал в одежде без рукавов.
Или, возможно, не совсем бодро. Хэм не переменился в одночасье, как Сэйзед. Однако он уже не выглядел таким веселым, как раньше. Теперь он часто сидел в одиночестве с выражением полного смятения на лице, будто тщательно обдумывал нечто и приходил к выводам, которые ему совсем не нравились.
— Разве растения, которым не нужен свет, существуют? — склонив голову набок, удивленно спросила Альрианна.
— Грибы и подобные им, — пояснил Хэм.
— Сомневаюсь, что мы сможем прокормить целую империю при помощи грибов, — заметил Эленд. — Хотя мысль неплохая.
— Должны быть и другие растения, — продолжал Хэм. — Даже если туман продержится весь день, хоть немного света через него все равно проникает. Каким-то растениям этого должно хватить, чтобы выжить.
— Эти растения несъедобны, дружище, — улыбнулся Бриз.
— Для нас, но не для животных, — возразил громила.
Эленд задумчиво кивнул.
— Времени ни хрена не осталось для огородничества, — ухмыльнулся Сетт. — Этим надо было заниматься много лет назад.
— Мы обо всем узнали лишь несколько месяцев назад, — напомнил Хэм.
— Это так, — согласился Эленд. — Но у Вседержителя была тысяча лет на подготовку. Потому он и устроил свои хранилища — и мы до сих пор не знаем, что спрятано в последнем из них.
— Не нравится мне, что мы вынуждены полагаться на Вседержителя, Эленд, — покачал головой Бриз. — Он, должно быть, подготовил эти хранилища, зная, что кому-то придется ими воспользоваться в случае его смерти.
Сетт согласно кивнул:
— Кретин-гасильщик в чем-то прав. Если бы Вседержителем был я, в хранилищах оказалась бы отравленная жратва и вода напополам с мочой. Если уж мне суждено умереть, других ждала бы такая же судьба.
— К счастью, Сетт, — Эленд вскинув бровь, — Вседержитель оказался более человеколюбивым, чем все мы предполагали.
— Не думал, что когда-нибудь это услышу, — хмыкнул громила.
— Он был императором, — продолжал Эленд. — Нам могло не нравиться его правление, но я в какой-то степени его понимаю. Он не замышлял зла — сам по себе он не был злым. Он просто… увлекся. Кроме того, он выстоял против того существа, с которым мы теперь сражаемся.
— Существа? — переспросил Сетт. — Тумана?