Герой жестокого романа

Жукова-Гладкова Мария

Я вопросительно посмотрела на дядю Леню. И он наконец объяснил мне расклад сил.

Петр Петрович Багаев нацелился подмять под себя все ночные увеселительные заведения города. Программа, конечно, была грандиозной и трудноосуществимой, но большую часть он уже сумел прибрать к рукам, создав сильную и конкурентоспособную сеть «ночей», к которым и думал постепенно прибавлять все новые и новые «ночки». Багаев, надо отдать ему должное, человек честный – настолько, насколько это возможно в наше время, в нашей стране и при его виде деятельности. Петр Петрович предложил моему отцу и дяде Лене

встретиться, как директорам трех ночных клубов (тоже своего рода мини-сеть), и обрисовал свои условия.

Отец с Леонидом Тарасовичем в последнее время стонали «под гнетом», если можно так выразиться (но смысл в принципе был понятен), некого Равиля Байрамгалина.

– Слышала про такого?

– Упоминали при мне, – кивнула я.

Дядя Леня обещал потом рассказать про Равиля поподробнее, но сейчас не хотел отвлекаться. В общем, Равиль прибирал себе все большую и большую часть их доходов. Как они изначально с ним связались, почему и так далее, мне тоже знать не следовало – вернее, забивать себе этим голову.

Багаев предложил взять на себя решение проблем с Равилем и оставить и дядю Леню, и отца директорами, дав каждому по одному клубу. Они становились лишь работниками Петра Петровича, а никак не владельцами и не совладельцами, хотя по реальным деньгам практически ничего не теряли.

– Но терялась власть, Ксения. Ты – женщина, девушка, возможно, тебе это не очень понятно, – задумчиво сказал дядя Леня. – Терялась собственность. В некотором роде – свобода. Ни я, ни Владислав не хотели становиться наемными работниками. Мы уже привыкли быть хозяевами.

В общем, с одной стороны был Равиль, который тоже ограничивал свободу и власть, правда, его больше интересовали деньги, скорее, даже только деньги, с другой – Багаев.

– А вы без них обойтись не могли? – уточнила я.

Дядя Леня покачал головой и пояснил, что они с отцом недостаточно сильны. Больше обращаться было не к кому.

Дядя Леня считал, что лучше оставить все как есть, самим как можно скорее рассказать Равилю про предложение Багаева, и пусть они сами между собой разбираются. Равиль же все равно узнает про багаевские намерения, если еще не знает о них. Леонид Тарасович считал, что, несмотря на все недостатки Равиля, работать с ним легче, чем с Багаевым. И Равиль не претендует на все, как Петр Петрович.

Мой отец же считал, что скорее договорится с Багаевым. И хотел использовать для этих целей мою мать.

– Ты знаешь, что Петр Петрович…

– Знаю, – кивнула я. – Папочка поведал.

Дядя Леня считал, что отец разработал план, представил его матери и изложил ее роль в нем. Трудно сказать, согласилась она или нет, но несомненно одно: даже просто такое предложение не могло не сыграть своей роли в ее решении покончить с собой. Леонид Тарасович никогда бы не стал подкладывать ни одну из своих жен и любовниц под другого мужика ради достижения каких-то целей.

– Вы считаете, что это было самоубийство?

– А ты?.. – Дядя Леня осекся на полуслове.

Я рассказала все, что слышала от тети Люси.

– Нет, Ксения, я не думаю, что Багаев ее убил. Во-первых, у него вообще… ну нечто типа кодекса в отношении женщин. Он не стал бы убивать ни твою мать, ни мою жену,

ничью жену. Во-вторых, он в самом деле приударял за твоей матерью в юности. Было такое. Мне Владислав рассказывал. Хвастался в свое время, что от Багаева увел твою маму. Я не знаю, сохранил ли Петр Петрович к ней какие-то чувства или нет, но юношеская любовь не забывается никогда. Я не могу тебе сказать, зачем он приезжал к ней ночью. Если когда-то лично познакомишься с Петром Петровичем – спроси. Думаю, что ответит. Тебе ответит. Больше никому. Но твоя мама или покончила с собой, или ей в этом помог кто-то еще, но не Багаев. Я в этом не сомневаюсь ни секунды. Поверь.

Петр Петрович в моих глазах получил несколько плюсов, а желание навестить его в больнице окрепло. Может, в самом деле сходить познакомиться?

А дядя Леня тем временем продолжал свой рассказ.

Теперь он считал, что мой отец у него за спиной договорился с Багаевым. На каких условиях – остается только догадываться. Возможно, смог его уломать на директорство во всех клубах, которыми владел до взрыва «Сфинкса». Возможно, Багаев согласился оставить его совладельцем – тут как раз отец мог подключить к работе мать. И Владислава Николаевича Колобова, то бишь моего папочку, Багаев не стал бы обирать до нитки, хотя бы из-за мамы.

Дядя Леня становился лишним. И Равиль становился лишним. И кому-то – скорее всего, моему отцу – пришла идея взорвать один из клубов, чтобы избавиться от ряда людей. Нет человека – нет проблемы. Двумя проблемами были Равиль Байрамгалин и Леонид Тарасович Черевко. И в случае взрыва «Сфинкса» отец вроде как бы и не виноват – ну разве он сам стал бы взрывать собственный клуб? Никогда в жизни. Он остается вне подозрений.

– И он был готов пожертвовать мной? – прошептала я, до сих пор с трудом в это верящая.

– Ксения, тут несколько вариантов, – медленно произнес дядя Леня, накрывая мою ладонь своей рукой.

Вначале дядя Леня предполагал, что мой отец договорился с Сашкой, который меня и увезет. Я присутствовала в вечер взрыва, следовательно, для всех отец – ни ухом, ни рылом. А то, что уехала с мужиком, так это мои проблемы. И мое счастье.

Потом дядя Леня подумал, что Владислав Николаевич мог иметь в запасе какой-то вариант – ну например, вызвать меня срочно домой по телефону. Меня все в клубе знали, тут же позвали бы к аппарату и даже отвезли. Спрашивай потом у покойников, о чем я там по телефону говорила. А всем остальным говорили бы, что у матери случился приступ. Или еще что-то в этом роде.

Или, наоборот, механизм запустили в действие после того, как я уехала сама.

– Но бомба была запрограммирована на полночь! – воскликнула я.

– А ты откуда знаешь? – посмотрел на меня дядя Леня.

Я стала судорожно вспоминать. По идее, я поняла это из слов, которые слышала в «Гранд Чероки», когда Саша переговаривался с Андреем и отвечал на телефонные звонки… Петра. Багаева?

– Бомба могла быть на дистанционном управлении, – тем временем заметил дядя Леня. – И ее взорвали ровно в полночь. Это в газетах, что ли, было про часовой механизм? По ящику сказали? Им какую версию выдвинули, ту и подали. Я точно не знаю, Ксения. Могла быть любая.