Гибель химеры
Шрифт:
– Драконы... Они, правда, придут?
– Выторговав неприкосновенность всех подвластных эльфам земель, первый император все же оставил ИМ лазейку для вмешательства.
– Они знают, что мы их ждем, но все равно придут?
– У них нет выбора. Они слишком поздно поняли, что вернулась сила способная бросить вызов их могуществу.
***
Разговаривают, значит, Его величество Леклис II с Ее величеством леди Эйвилин. "Дорогая, ты меня любишь?" - спрашивает Его величество. "Конечно, дорогой!" -
Увлекшись рассказом, Фитал не заметил, как подобрались его соседи, а ехавший рядом Гверн, что-то отчаянно сигналит ладонью. Поэтому короткий смешок стал для рыцаря полной неожиданностью.
Фитал оглянулся и застыл в седле. Рядом с колонной рыцарей, пристроилась Светлая леди Эйвилин собственной персоной.
– Интересно, как об этом разговоре узнали?
– улыбнулась девушка.
– А вы сэр рыцарь, надумаете сменить золотые шпоры на шутовской колпак - приходите. Я порекомендую вас мужу.
Весело рассмеявшись, Эйвилин тронула лошадь и умчалась вперед. Вслед за ней двинулась охрана.
– Интересно, с королевского рыцаря в королевские шуты - это понижение или повышение?
– задумчиво почесал давно небритый подбородок, Фитал, провожая свиту королевы взглядом.
– Ты хотя бы пять минут можешь не острить?
– простонал Гверн.
– Могу, но зачем?
– удивился Фитал и продолжил как ни в чем ни бывало: - Кстати, про королевского шута есть одна поучительная история. Однажды у нашего славного короля было плохое настроение. Все знают - это у него случается. Сидел он значит в тронном зале хмурый, злой, глаза молнии мечут. Испуганные придворные жмутся по углам. И тут перед королем выскочил шут и, чтобы разрядить обстановку, возьми да пошути. Король Леклис долго смеялся, а труп закопали под клумбой в королевском парке.
***
На исходе четвертого дня наконец-то прибыл гонец от Илиона. Отряд эльфа все же добрался до посла Зимнего солнца и уже сопровождает его ко мне. Встречу было решено назначить на границе земель Пурпурного лотоса.
Оставив армию на попечение Рунка, я в сопровождении крыла тяжелой конницы двинулся к месту встречи.
Сванхилэй - за этим красивым названием оказались очередные, местами еще даже тлеющие руины, посреди которых гнилым зубом торчала почерневшая от копоти каменная башня. Посмотрев на пустые, без стекол, прямоугольники окон, я непроизвольно поежился.
Никак не могу привыкнуть к свежим пепелищам - этим постоянным напоминаниям бушующей в мире войны.
В разбитом рядом с развалинами эльфийском лагере, нас встретил почетный эскорт, среди которого я заметил немалое число Тигров и Кипарисов. Гвардейцы императорского дома, вперемешку с воинами Зимнего солнца выстроились в две цепи, образовав широкий живой коридор до входа в шатер посла Зимнего солнца.
"Не хватает только фанфар", - мрачно подумал я, подавая руку Эйвилин. "Терпеть не могу эти глупые церемонии".
Преодолев этот живой коридор, мы подошли к шатру предводителя эльфов. Один из стражников услужливо откинул входной полог, приглашая нас войти.
Немного замявшись, я пропустив Эйвилин перед собой, не к месту вспомнив старую шутку - настоящий рыцарь всегда пропускает даму вперед... вдруг там ловушка или засада.
Наконец мы оказались в шатре, где, к моему удивлению, оказался только один невысокий эльф... или эльфийка. Со спины было непонятно. Накинутый на плечи эльфа серый плащ мешал рассмотреть фигуру, а длинные волосы были в моде у большинства перворожденных, как у мужчин, так и у женщин.
Посланник Зимнего солнца повернулся...
– Мама?!
– как-то неуверенно проговорила Эйвилин. В следующий миг мать и дочь кинулись в объятья друг друга. Откровенно говоря, я почувствовал себя тут совершенно лишним.
– Девочка моя. Живая. Как я рада тебя видеть.
– Мама... А отец! Что с отцом?!
– тихо плакала Эйвилин в объятиях матери. А вот глаза Весмины были совершенно сухими. А еще мне крайне не понравился быстрый, едва замеченный мною, колючий, изучающий взгляд, брошенный матерью Эйвилин на меня.
– Все... хорошо, - на мгновение самообладание Весмины дало трещину, а голос дрогнул.
– Он жив. Хоть и не совсем здоров.
– Что это значит, мама?
– Твой отец попал под магический удар, когда мы бежали из Иллириена и впал в забытье.
– Но он ведь поправится? Правда поправится?
– Конечно, моя дорогая.
Весмина вновь обняла дочь, но я видел, как посерело от горя ее лицо. Ее самообладанию позавидовал бы иной мужчина.
– Как вы спаслись!
– Потом. Все потом. Эйвилин, девочка, - Весмина ласково убрала с лица дочери растрепанную пядь, - У нас мало времени, а нужно сделать так много. Оставь нас на пять минут с королем Леклисом наедине. Нам нужно кое-что обсудить.
– Но мама, - попыталась возмутиться Эйвилин.
– Пожалуйста. Так нужно, - ласково, но настойчиво, словно ребенку, повторила Весмина, освободившись из объятий дочери и легонько подтолкнув ее к выходу.
Эйвилин недовольно сощурилась, но все же пошла.
– Надеюсь, ты его не собираешься убивать. Магия на него, кстати, не действуют, - сдала меня супруга напоследок.
Едва входной клапан палатки опустился за её спиной, я почувствовал, как шатер окутывает плотная пелена охранных чар.
– Теперь мы можем поговорить с глазу на глаз, - холода в голосе Весмины с лихвой хватило бы на все ледяные пики Гномьих гор.
– Да, теперь мы можем поговорить, - согласился я, положив ладонь на рукоять Химеры, и тут же спросил: - Скажите, леди, почему вы пытались меня убить?