Гибель отложим на завтра. Дилогия
Шрифт:
– Со мной.
– Ну да, точно – откуда в вашем диком Отерхейне взяться цветному зериусу? – рассмеялся юноша.
– Что это за штука – цветной зериус?
– Если тебе так интересны все эти скучные подробности, что ж… Цветной зериус – это растение такое. Из него делают отвар, который заставляет людей рассказывать о себе всю правду. Даже ту, в которой человек сам себе не признается. Но тебе, видимо, повезло – если это можно назвать везением – иногда зериус вызывает отравление и галлюцинации. Что с тобой и произошло. Смею заверить, нес ты полную чушь. А мог бы выдать все свои секреты.
– Ну да, тебе не страшно, – тихо откликнулся Аданэй и странно посмотрел на Вильдерина. – А что я говорил?
– Ерунду. Вообразил себя властителем и вещал про какую-то бездну, в которую летишь. Да какая разница, Айн!
Вильдерин слегка раздраженно повел плечами, но увидев тревогу на лице Айна, ободряюще добавил:
– Да забудь ты об этом глупом происшествии! Ничего страшного не произошло. При дворе Эртины такое случается сплошь и рядом. Когда я только что стал… – Вильдерин запнулся. – В общем, меня один раз тоже опоили этой дрянью. И мне не так повезло, как тебе. Я тогда выдал о себе всю подноготную.
– И зачем кому-то понадобилось травить меня?
– Затем, что ты мой друг. А им всегда интересно все, что касается меня и царицы. Наверное, они полагали, будто ты что-то знаешь. На меня-то эта гадость давно уже не действует.
– А откуда она у рабов? И почему на тебя не действует?
– Эта травка спокойно растет себе в садах Эртины. А вот способ приготовления отвара держится в секрете. Однако время от времени рабам все же удается его достать: охочие до золота перекупщики как-то передают. Тайно, естественно. Кстати, именно благодаря зериусу в Илирине стали реже прибегать к пыткам: преступники сами все рассказывают, стоит лишь отведать зелья.
– Ты не ответил на второй вопрос.
– Ах, это. Ты очень плохо знаком с Илирином. Нигде в мире ты не найдешь такого количества ядов, противоядий и исследований, им посвященных. Нигде в мире, Айн! Это и счастье, и беда моей страны. Знаешь, сколько противоядий ежедневно принимает царица и знать? А иногда приучают себя к какому-нибудь яду, принимают его малыми порциями. И все равно нет-нет, да кого-нибудь удается отравить. Так что, цветной зериус – детская забава. И он – единственное, что могут получить рабы. А чтобы он не действовал на тебя, достаточно ежедневно принимать противоядие.
– Я знал, что Илирин – родина ядов, но предполагать такое! Да здесь становится страшно жить.
Вильдерин рассмеялся:
– Я дам тебе противоядие от зериуса. Тем более, ты его уже пробовал.
– Только не говори, что это та отвратная жидкость!
– Она самая. Это отвар корня древесного ласпериса, и если бы не он, ты не очнулся бы до следующего утра. Не волнуйся, его принимают по капле ежедневно, а эту каплю можно растворить в стакане воды. Ты даже не почувствуешь вкуса.
– Ты меня успокоил. А как здесь оказалась царица?
– Открыла дверь и вошла. Иногда она заглядывает ко мне. Сегодня появилась как раз в тот миг, когда ты падал.
– Вот ведь позор!
– Да успокойся наконец, Айн! Повелительница все понимает.
– Давно ты ее любовник? – нимало не стесняясь, спросил Аданэй, даже не попытавшись облечь свой вопрос в более дипломатичную форму.
Как и следовало ожидать, Вильдерин смущенно отвел взгляд, но все-таки ответил:
– Три года.
– Так тебе было всего шестнадцать? И как это произошло?
– Ну, однажды она позвала меня к себе…
– А до тебя? Был кто-то?
– Ну конечно, Айн. Она же царица. Многие… мечтают. До меня был наследник одного знатного рода. Но его, кажется, в Лесной Клык отправили.
– И за какие прегрешения?
– Не знаю. Но поговаривают, что все это – интриги Нирраса.
– Вот как. А что будет, если Ниррасу и ты чем-то не угодишь?
– Да чем я могу не угодить? От власти, как и от свободы, я далек. И хватит, Айн, не люблю это обсуждать.
– Я заметил.
– Вот и давай прекратим, – и Вильдерин сразу сменил тему: – На твоем месте я бы сейчас отдохнул, Айн. После отравления зериусом, знаешь ли, сон не повредит.
Аданэй решил последовать благоразумному совету, тем более, он и впрямь ощущал слабость и сонливость.
***
Проснулся он, когда солнце переползало с востока на запад, и на полу, возле окна, играли его рдяные отблески. Блаженно потянувшись, Аданэй с удовольствием обнаружил, что усталость прошла, голова больше не болела, а рассудок прояснился. Он приподнялся, сел, и тут же столкнулся с взглядом чьих-то круглых больших глаз. От неожиданности вздрогнул, но в следующий миг признал в этом детском лице с пухлыми губами Латтору – царевну. Девушка сидела на краю дивана и разглядывала Аданэя с наивным интересом. Он медленно, не отрывая глаз от царевны, опустил ноги на пол. Латтора, напротив, подобрав длинную юбку, забралась на диван, подогнула ноги под себя, и широко улыбнулась.
– Айн…– протянула.
– Здравствуй, царевна, – озадаченно откликнулся Аданэй.
– Я Латтора, – еще шире улыбнулась девушка, тыча себя пальцем в грудь.
– Я знаю. Что ты здесь делаешь?
– Ну, я была у мамы, но к ней пришел Аххарит, и я ушла.
– Кто это – Аххарит?
– Он рыжий. Рыжий-рыжий, как лисичка, – хихикнула царевна.
– Да, но кто он? – переспросил Аданэй. Он понимал, что важно как можно больше узнать о людях, окружающих царицу: тут любые сведения могли пригодиться.
– Ну, он бастард Хаттейтина.
– Так. Подожди. А кто такой Хаттейтин?
– Он… ну, он раньше был кайнисом – помощником военачальника, – но потом мама его прогнала. Она его не любит.
– Почему?
– Не знаю, – рассеянно протянула Латтора. – Наверное, он злой и некрасивый, поэтому.
– А зачем его бастард пришел к царице?
– Тоже не знаю. И не спрашивай меня о таких скучных вещах! – девчонка поморщилась.
– Извини. Но, царевна, наверное, ты пришла сюда не просто так? Я что-то могу для тебя сделать?