Гибель парома «Эстония». Трагедия балтийского «Титаника»
Шрифт:
Родственники погибших были шокированы.
И это при том, что компания ИоскА?а1ег считала задачу вполне выполнимой и даже разработала план работ, опираясь на точные координаты предметов, лежащих на морском дне.
Причастная к этим вопросам шведский министр Инес Уусман, еще не освоившаяся в этой своей новой должности (в прошлом служащая почтового ведомства), рассказала удивленным репортерам, что люди, которые приняли бы участие в подъеме трупов, испытали бы серьезные психологические травмы, что водолазы неделями, а может быть, и месяцами не выходили бы из декомпрессионных камер и что это вообще невозможно. А в случае если бы захотели поднять со дна весь корабль, то следовало бы учитывать, что на многие мили вокруг воцарился бы такой смрад, что его не выдержали
Едва принято и объявлено решение, оно тут же стало облекаться в форму закона. Пришел черед Франсона, который неустанно трудился, создавая планы, эскизы, тексты закона, то есть делал то, чем обычно занимаются государственные секретари и политики. И в результате получилось так, что уже 23 февраля 1995 года был принят закон, запрещающий погружения к останкам парома.
Привожу выдержки из него:
«1. Останки «Эстонии» и прилегающая к ним территория дна, определенная п. 2, должны рассматриваться как место захоронения жертв катастрофы, к чему подобает относиться с должным уважением.
2. Место, определенное как место захоронения жертв катастрофы, ограничивается прямыми линиями, проходящими от точки № 1, через точки № 2, 3 и 4 и обратно в точку № 1.
Точка № 1 (вверху слева) 59 градусов 23,5 минуты N и 22 градуса 42 минуты Е.
Точка № 2 (вверху справа) 59 градусов 25 минут N и 21 градус 42 минуты Е.
Точка № 3 (внизу справа) 59 градусов 22,5 минуты и 21 градус 42 минуты Е.
Точка № 4 (внизу слева) 59 градусов 22,5 минуты и 21 градус 40 минут Е.
Все позиции определены координатами в World Geonetic System от 1984 года.
3. Договаривающиеся стороны пришли к решению о том, что «Эстония» не подлежит подъему.
4. Договаривающиеся стороны пришли к соглашению о необходимости принятия закона, запрещающего всякую деятельность, которая могла бы нарушить покой жертв катастрофы, в особенности такую, которая преследовала бы цель подъема на поверхность тел погибших или их собственности как с самого корабля, так и с морского дна.
5. Договаривающиеся стороны согласились между собой о том, что они будут информировать других участников соглашения о планируемой ими фактической деятельности, запрещенной п. 4, проводимой с кораблей, несущих флаг других участников соглашения, если им станет известно об этом».
Этот закон был принят 1 июля 1995 года, и с этого момента вступал в силу запрет на погружения к «Эстонии» с судов под шведским, финским и эстонским флагами. Кроме того, шведы не запретили присоединение к этому соглашению всех других стран Балтики.
Некоторые из них действительно присоединились, например Дания и Литва, а некоторые страны за пределами Балтийского региона, как, например, Великобритания, Германия и США, не присоединились.
В связи с этим Хенниг Витте, адвокат одной из групп родственников погибших, сказал мне в 1997 году в одном из интервью: «То, что делают Швеция и присоединившиеся к ней страны, противоречит международному праву, поскольку это право гарантирует свободу мореплавания в международных водах, и поэтому ни одна страна не может претендовать на издание такого закона. Такое ограничение свободы мореплавания, исходящее из узконациональных интересов, нетерпимо».
Насколько неуверены в законности совершенного ими шага были сами шведы, стало ясно, когда вначале 2001 года были опубликованы многочисленные документы шведского министерства иностранных дел, до тех пор хранившиеся в секрете [41] .
И несмотря на международно-правовую несостоятельность и общую юридическую сомнительность закона, соответствующие службы
41
Это рассекречивание последовало в связи с тем, что, согласно шведским законам, по прошествии нескольких лет граждане Швеции имеют право на прочтение ранее засекреченных документов.
В середине 1995 года нам позвонили из Швеции. Это был Петер Баразински, к тому времени глубоко разочарованный в своем правительстве. Он собирался похоронить свою супругу Кариту на кладбище в Упсале, как однажды пообещал ей это. Дело в том, что когда Петер и Карита поженились, они просто влюбились в живописно красивое кладбище Упсалы, города детства Ка-риты. Именно тогда он дал обещание Карите, что обязательно похоронит ее там в случае, если она умрет первой. Петер дал это обещание с легким сердцем, как и всякий, кто уверен, что у него впереди еще годы земного счастья.
И вот «Эстония» самым драматичным образом унесла молодую жену Петера вместе с собой в пучину моря. Это известие просто оглушило его. Он не испытывал ни боли, ни отчаяния. Только неверие в случившееся. Ему казалось, что благоприятный исход уже совсем близок, поскольку, когда он вместе с матерью Кариты около пяти часов утра прибыл к причалу компании «Эстлайн» в Стокгольме, один коллега, работавший в бюро этой компании, сказал им, что Карита, по всей вероятности, спасена. В связи с этим Петер крикнул в микрофон одного из репортеров: «Вы видите здесь самого счастливого человека на свете!» Но уже несколько часов спустя выяснилось, что спасся коллега Кариты.
С этой минуты Петеру еженощно снились кошмары. Каждый раз он видел Кариту в ее красной куртке яхтсмена, погружавшейся в пучину, но сам убеждал себя во сне, что это не она, а он несет службу на гибнущей «Эстонии». И так он каждую ночь тонул вместе с ней в волнах Балтики. Теперь он не мог даже взойти на палубу какого-нибудь корабля и поэтому остался без работы. Ему предложили переквалифицироваться, но у него просто не был сил заинтересовать себя чем-то новым. Его все чаше посещали мысли о самоубийстве. В любом случае он собирался выполнить свое обещание. Он присоединился к организации родственников погибших на «Эстонии» — SEA — и начал совместно со своими коллегами бороться за подъем тел погибших на «Эстонии». Но 15 декабря он услышал в теленовостях, что шведское правительство отступило от своего обязательства произвести подъем тел погибших. Это был для него уже тяжелый удар. Он был готов ко всему, но только не к этому.
В одном из интервью он сказал мне, что, будучи по рождению поляком, он бежал из Польши и попросил политического убежища в Швеции. Он так мечтал о демократии и возможности самому определять свою судьбу! Швеция была страной его мечты, и он никак не ожидал, что именно здесь будут приниматься столь бессердечные решения.
Карита и Петер Баразински
Долгое время он не мог понять этого. А затем им овладела ярость. Она развивалась в нем очень медленно, однако, когда он получил деньги от страховой фирмы в качестве компенсации за жизнь Кариты, для него стало ясно, что он сделает с ними: он выполнит свое обещание. Тогда он позвонил мне и моему партнеру Каю в Берлин и спросил, не согласимся ли сопровождать его, чтобы с помощью видеокамеры задокументировать, что он не грабитель могил, а просто человек, который хочет поднять на поверхность тело своей жены. Он сообщил, что почти все уже организовал для экспедиции. Корабль с профессиональной командой на борту, камерой для подводных съемок и всей другой необходимой экипировкой стоял в Гдыне (Польша), готовый к отплытию. Петеру помог его хороший друг, работающий в польской судостроительной фирме.