Гибель Урании
Шрифт:
Длинным спиральным коридором Рум и первый пилот прошли к центральной рубке, небольшому круглому залу, накрытому прозрачным сферическим колпаком, а оттуда — на наблюдательную площадку, окруженную легкими металлическими перилами. Вскоре сюда вышел весь экипаж, двести двадцать смельчаков, чтобы в последний раз взглянуть на родную планету и попрощаться с друзьями.
Без семи минут тридцать часов. Раздались мелодичные позывные Союза Коммунистических Государств. Вспыхнул экран на фасаде космопорта. На нем соткалось рельефное изображение седого высоколобого человека — Председателя Высшего
— Удачи вам, друзья! — сказал он взволнованно. — Человечество запомнит этот миг навсегда. Он будет зафиксирован не только как самое выдающееся достижение творческого ума. «Звезда Надежды» всходит над планетой в то время, когда миру грозит большая опасность! Итак, вперед, друзья! Счастливого вам пути!
Медленно расплылось, исчезло изображение. Прозвучал сигнал сирены, и все сосредоточенно заняли свои посты.
В главную рубку управления зашли трое: капитан корабля — уже немолодой, суровый с виду академик, первый пилот и Рум.
— Всем приготовиться! — раздалось из динамиков.
Это начала действовать главная электронновычислительная машина гравитолета, его электронный мозг. Теперь людям оставалось только контролировать действия аппаратуры.
— Внимание, включаются резонаторы!
Легко завибрировал корпус металлического великана, и Рум почувствовал, что каждая частица его тела как будто отталкивается от других, медленно поднимается вверх. Это был совсем не те ощущения, которые охватывают пилота ракетоплана в мире невесомости. Там тело забывает гравитационное тяготение быстро, а здесь оно словно медленно растворялось. Это было очень неприятное ощущение, от которого хотелось избавиться как можно быстрее.
Рум взглянул налево. Пристегнутые ремнями к низким удобным креслам, капитан и первый пилот, видимо, чувствовали то же, что и он. Лица у обоих были сосредоточенные, покрытые мелкими капельками пота.
— Старт!
Вибрация усилилась. Казалось, что через все тело сверху вниз, с бешеной скоростью пробегают бесчисленные крошечные шарики. Они касались нервных окончаний, щекотали их, пытались потянуть за собой. Шарики вырастали, становились горячее, превращались в раскаленные капельки, которые соединялись в сплошной поток расплавленного металла. Уже нельзя было дышать, голова кружилась, замирало сердце.
И вдруг этот невыносимое состояние сменилось ощущением необычной легкости, свободы.
— Резонансный барьер пройден, — прозвучало из репродукторов лаконичное сообщение. — Тот, кто чувствует себя плохо, должен немедленно обратиться к врачу.
Нет, Рум чувствовал себя прекрасно! Только сердце билось учащенно, но это от радости, от горделивого чувства победы.
Он расстегнул ремень кресла, легким движением подбросил свое тело вверх.
Гравитолет уже висел над планетой. Озеро Мира посреди диких гор казалось блестящим зеркальцем, брошенным на красочный ковер. А совсем рядом с летающим островом плыли игривые облачка.
— Прекрасно! — восторженно воскликнул Рум.
— И так каждый раз! — мрачно ответил первый пилот. — Я просто начинаю бояться этого резонансного барьера.
Но и он, конечно, ворчал больше для порядка. Вряд ли хоть один человек на борту «Звезды Надежды» не чувствовал сейчас безудержную радость, не провожал пылким взглядом родную страну, которая скрылась под облаками.
Все выше и выше бесшумно поднималась «Звезда Надежды». Это напоминало полет аэростата.
Взлет «Звезды Надежды» не был быстрым. Она действительно всплывала, словно мыльный пузырь, потому что, кроме выталкивающей силы воздуха, на гравитолет не действовало ничего. Но чем выше поднималась «Звезда Надежды», тем разреженней становилась атмосфера, а, следовательно, уменьшалась и подъемная сила гравитолета.
— Внимание, включаются ракетные двигатели! — предупредил автомат управления.
Теперь, кроме вибрации, которая уже стала привычной, стало чувствоваться легкое дрожание всего корпуса гравитолета. Потом возник негромкий басовитый грохот.
На краю обода гравитолета вспыхнуло огненное кольцо. Струи раскаленных газов летели вниз и вбок, «Звезда Надежды» ускорила свое движение и одновременно начала вращаться. Она превратилась в искусственный спутник планеты: когда будут выключены резонаторы, вращения гравитолета даст центробежную силу, которая вернет телам долю веса.
Сумерки, которые окружали летучий остров, густели. Все явственнее проступали звезды. Пирейя стала похожа на плоский диск, наполовину освещенный лучами обоих Солнц.
Наконец прозвучала долгожданная команда:
— Внимание, приготовиться! Резонаторы выключаются!
Мгновенное сотрясение всего организма — так, будто по нему пробежал ток высокого напряжения, — и вдруг все тело охватило чувство легкости, свободы.
— Гравитолет вышел на стационарную орбиту, — кратко доложила электронная машина. — По показаниям локаторов, до «Звезды Кейз-Ола» восемнадцать тысяч семьсот двадцать три и три десятых мили.
Все было спокойно. Искусственный спутник Монии не подавал никаких признаков жизни.
И только в нулевой час по международному времени, через восемьдесят три часа после выхода «Звезды Надежды» на орбиту, прозвучали первые сообщения с наблюдательного поста.
— В направлении «Звезды Кейз-Ола» перехвачены странные сигналы — просьба о помощи. Кажется, кто-то заблудился в межпланетном пространстве.
— Дайте звук! — тихо приказал капитан.
Некоторое время из динамиков телевизофона слышалось шипение неизвестного передатчика, потом кто-то простонал: