Гибель Урании
Шрифт:
Так вот к чему стремится сердце, вот почему беспокойство на душе… Мэй — слишком сильная, фанатичная. Она не может вдохновлять, она умеет только покорять… А Тесси?
С ней можно было бы встретиться еще вчера, когда путешественники шли на посадку в «Монию». Айт этого делать не стал… Почему-то не хотелось предстать перед ней стариком…
«Ой, какой же ты глупый, друг!» — Айт скосил глаза на блестящий кожух какого-то навигационного аппарата. Зеркальная поверхность металла изогнутая: она искажает предметы, уменьшает их ширину. Но и так видно, что дряхлый Псойс помолодел. Паста покрыла кожу лица
Айт торопливо согнулся, прищурил веки. Проклятые мышцы, только потеряешь над ними контроль, сразу же выпрямляют тело, придают ему стройности. Не хватает еще, чтобы Кейз-Ол заподозрил что-то неладное именно тогда, когда развязка так близка.
Айт посмотрел на часы. Без пяти минут девяносто, нужно будить Мэй.
И вот она уже сама на пороге рубки управления.
Лицо у Мэй заспанное, как у ребенка. Она направляется к триллионеру и усаживается на спинку его кресла.
— Ну, когда уже?.. — капризно спрашивает Царица красоты, дергая Кейз-Ола за рукав. — Вы, светлейший, сознательно не спешите, чтобы я не выдержала и уснула… А я не буду спать! Нет! — она порывисто выпрямилась, протерла кулачком глаза, ткнула пальцем в экран. — Что это за темное отверстие? Отвечайте немедленно!
— Ход к тоннелю… — рассудительно объясняет триллионер.
— А эти четыре светлых пятна?
— Ультразвуковые маяки.
— Ой, какая скука! — Мэй громко зевнула и спрятала лицо на груди Кейз-Ола.
И снова в Айта болезненно сжалось сердце. Он осознает, что Мэй просто играет свою чрезвычайно трудную роль, но сердце протестует, руки невольно сжимаются в кулаки.
Чтобы не видеть этого, Айт переводит взгляд на экран.
Тоннель просторный и длинный. Пожалуй, если смотреть невооруженным глазом, его стен и не было бы видно сквозь зеленоватую тьму воды. А на экране локатора они проступают четко. Вдоль них бесконечной цепочкой расположились светлые пятнышки — ультразвуковые маяки.
Почти бесшумно работают турбины подводного лайнера. Но вот, они затихли совсем: путь кораблю пересекла сплошная стена. Нет, это огромные ворота. Они медленно поднялись, из-за них выдвинулись рычаги, втянули «Монию» в камеру, неспешно и легко потянули огромный лайнер вперед.
Один, второй, третий, четвертый шлюз… «Мония» переходила из камеры в камеру, и манометр показывал все меньшее давление воды.
«Действительно, — машинально констатирует Айт, — вход в Уранию лежит на большой глубине».
Еще одни массивные ворота, и через толстые линзы иллюминаторов в полутемную рубку управления брызнул яркий свет. Подводный лайнер вплыл в огромный подземный зал.
— Все! — надменно сказал Кейз-Ол.
— Поздравляю вас, дорогой! — Мэй вскочила, захлопала в ладоши. — Вот это и есть Урания? Немедленно выходим! А кто это стоит?
Кейз-Ол ощупал глазами одинокую фигуру на пристани.
— Это главный инженер Урании — Стун-Ай.
Что-то в его голосе заставило Айта насторожиться. Видимо, то же почувствовала и Мэй. Она озабоченно свела бровки.
— Он мне не нравится! Ну, пойдем уже!
— Пойдем!.. — медленно проговорил Кейз-Ол, подавая ей руку.
Как только Кейз-Ол и Мэй появились в проеме главного трапа, Стун-Ай помчался к ним. Как и подобало его высокому
Кейз-Ол ответил, кивнув головой.
— Наконец-то прибыли! — быстро заговорил Стун-Ай. — Я устал ждать…
В голосе этого бледного, худого мужчины с лихорадочными глазами звучали странные интонации — казалось, инженер и смеялся, и плакал, и угрожал, и сам дрожал от страха.
— Вы заслужили самую высокую благодарность, Стун-Ай! — с чрезмерной напыщенностью произнес триллионер. — За ваши заслуги я повышаю вас до звания советника особого назначения, и даю вам право одного решающего голоса в Ассамблее «мудрейших»!
— Спасибо, светлейший!.. Я ваш самый верный слуга навеки!
На этом официальная встреча закончилась. Кейз-Ол вернулся в лайнер, несмотря на настойчивые просьбы Мэй осмотреть Уранию немедленно.
Утром следующего «дня» путешественников разделили-на две группы. Гостей пригласили в отель, расположенный вблизи порта, отдохнуть, а «мудрейших» после завтрака специальным электропоездом повезли в Уранию.
Путешественники ступили на территорию подземного города, когда над ним царил «вечер».
С площадки, которая, казалось, висела над пропастью, было видно множество огней. Они тянулись цепочками, рассыпались туманностями, сплетались в причудливые узоры реклам. А над ними сияли мерцающие звезды.
Вечер быстро превратился в ночь, которая, в свою очередь, сменилась рассветом. Стали более отчетливыми силуэты домов, таяла, светлела легкая мгла. И даже «Звезда Кейз-Ола» «проплыла» по «небу» именно так, как над Дайлерстоуном.
Конечно, Солнца не взошли, но иллюзия утра была почти полной. Небо над городом окрасилось в точно такой же цвет и так же светилось, как будто оно и в самом деле простиралось в бесконечность, а не лежало на крышах домов сплошным железобетонным куполом. Аппарат смены дня и ночи работал безупречно.
При дневном свете перед экскурсантами возник большой город — зеленый и красивый. Отсюда, с площадки Погоды, он казался бесконечным.
— Гроза! — бросил Кейз-Ол.
Одно только слово — и на Уранию вдруг двинулось нашествие тяжелых туч. Это был мираж, игра света и теней. Купол подземного города не изменился, только через распылители полил обильный «дождь». Молнии были настоящими электрическими разрядами тока высокого напряжения, а гром — отголосок пирейского грома, записанного и воспроизводимого специальной стереофонической аппаратурой.
Кончился дождь, прояснилось снова. На яркой зелени тропических деревьев замелькали капельки влаги.
— Прекрасно!.. Бесподобно!.. Изумительно!.. — только и слышалось из уст потрясенных миллионеров.
А инженер Айт смотрел на все это с неописуемой тоской в груди. За каждым камнем строений, за каждым мазком краски на стенах, наконец, за каждым глотком воздуха вырубленной в сплошной скале пещеры стояли мертвецы. Сколько их было — тысячи, десятки тысяч?
Айт коснулся холодной стены. Вздрогнул.