Гибель Урании
Шрифт:
— Помогите… Кислород кончается… Я лечу неизвестно куда… Помогите… Я — Тесси Торн.
— Провокация! — сухо сказал главный пилот.
— Тесси! Отзовись еще хоть раз! Я — Фредди!
Звучит в рубке управления Звезды Надежды отчаянный мужской голос. Он умоляет неизвестную Тесси отозваться, обнаружить свое местонахождение радиоволнами передатчика. Но та не отвечает. Никто не знает, что случилось с ней. И только равнодушный экран локатора показывает трагедию, которая происходит в межпланетном пространстве над Пирейей.
Вот большое светлое кольцо, «Звезда Кейз-Ола». За несколько тысяч миль от нее
— Не понимаю! — сердито сказал Рум. — Неужели у него нет локатора?
— Что же здесь понимать? — сухо ответил капитан. — Наши скафандры сделаны из пластика, и не отражают радиоволн, чтобы автоматы протиметеоритной защиты не расстреляли того, кто окажется вне искусственного спутника, не приняли его за метеорит. Должно быть, монийцы тоже использовали этот метод.
— Но…
— Но почему мы видим? — кивнул академик в сторону экрана. — Это — инфралокатор. Насколько известно, таких приборов у них нет.
Сначала эта история была очень смахивает на провокацию: ведь на «Звезде Кейз-Ола», как известно, женщин быть не должно… Но после того, как инфралокатор сфокусировался более точно, и на экране появилась маленькая точка, сомнения исчезли: в космическом пространстве действительно затерялся человек.
Рум не мог равнодушно смотреть на экран прибора, и вышел из рубки управления. Но вскоре капитан снова вызвал его.
— Собирайтесь. Отправитесь на розыски этой Тесси Торн, — приказал он.
— Есть! — радостно ответил Рум. — Взять с собой врача?
— Обязательно.
Прошло еще несколько минут, и из шлюзовой камеры «Звезды Надежды» медленно выплыл красавец-ракетоплан. В его кабине находились три человека: Рум, бортмеханик и немолодой уже врач.
На ракетоплане не было инфралокатора, поэтому ожидание предстоящей встречи в космосе становилось все более напряженным. Хоть белая линия на экране указателя курса и показывала, что астронавигационная система «Звезды Надежды» ведет ракетоплан в нужном направлении, Рум снова и снова включал астротелевизор и молча, испытующе смотрел в глаза капитану. Тот качал головой: все, вроде, в порядке.
Люди любят поговорить. Когда отдалилась и исчезла в беспредельной космической пустыне «Звезда Надежды», Рум спросил:
— Почему капитан изменил свое решение?
— Приказ ВРПО, — коротко ответил врач. — Нам надо спешить.
— Хорошо.
Двигатели ракетоплана работали на полную мощность. Он все еще разгонялся. Но вот, наступило время начинать торможение. До скафандра Тесси Торн оставалась половина расстояния.
— Торможу! — доложил Рум.
— Погодите… — капитан показался на этот раз обеспокоенным. — Выдержали бы вы, скажем, пятикратную перегрузку?
Рум догадался, в чем дело: обстоятельства заставляют спешить, значит, придется тормозить перед самым финишем, очень резко.
Пятикратная перегрузка… Это означает, что человек становится в пять раз тяжелее; его прижмет к сиденью страшный
— Мы выдержим легко, а вот… — Рум взглянул в сторону пожилого врача.
— Я выдерживал, хоть было это, правда, в гравитационной кабине… — тихо сказал тот.
— Значит — выдержим… А в чем дело?
— Вы ничего не заметили на экране локатора?
Рум скосил глаза на прибор. От «Звезды Кейз-Ола» из левого нижнего угла экрана протянулся тоненький пунктир едва заметных движущихся пятнышек.
— Ракеты?
— Да, — ответил капитан. — Стартуют через каждые полторы-две минуты. Мы уже насчитали более тридцати. Вам надо как можно быстрее выполнить задание и вернуться.
Те четверть часа торможения сказались. Лишь на несколько минут, когда ракетоплан вращался дюзами вперед, в кабине была невесомость, а потом на всех трех, давя все сильнее, навалился невыносимый груз.
Скорость ракетоплана с каждой секундой уменьшалась. Конечно, это выражение неточное, ибо ракетоплан продолжал бешено мчаться над Пирейей как искусственный спутник, к той точке пространства, где, по расчетам, должен был находиться скафандр Тесси Торн, он приближался все медленнее и, наконец, остановился.
Ракетные двигатели смолкли. Перегрузки исчезло. Тела космонавтов повисли над сиденьями.
— Ищите! — приказал капитан «Звезды Надежды» с экрана астротелевизора.
Легко сказать — ищите!.. Быстрее найдешь иголку в стоге сена, чем человека в нескольких кубических милях космического пространства. Можно проплыть мимо него совсем близко и не заметить. Если бы еще хоть был свет от Солнц, скафандр, может, окрасился бы звездочкой. Но день еще не наступил. Вот-вот из-за багряной дымки над краем Пирейи появятся яркие лучи, однако ждать нельзя: у кольца «Звезды Кейз-Ола» на экране локатора будто посыпали просом. Монийские ракеты кружат вокруг искусственного спутника, расходятся все дальше и дальше. Вряд ли они ищут женщину, заблудившуюся в безвоздушном пространстве. Видимо, здесь готовится какая-то провокация.
— Сигнальте прожектором!
— Есть! — бортмеханик включил осветительную систему. Поток лучей вырвался из прожектора, крутой линией прорвался в зенит, потом перескочил вниз. На планете от потока такой мощности стало бы все видно на сотни миль вокруг, но здесь почти ничего не изменилось. Пустота всегда остается пустотой.
И во второй и третий раз засветился прожектор. Свет ушел в бесконечность, ничего не обнаружив на своем пути.
Но вот бортмеханик показал на правый нижний угол прозрачного колпака кабины:
— Взгляните! Мне кажется…
Дальнейшие объяснения были излишни: на фоне звездного неба во время очередного прохождения луча на мгновение засияло пятно.
— Быстрее! — попросил врач.
— Быстрее нельзя, — ответил Рум. — Проскочим.
Действительно, едва он нажал на педаль управления, как пятнышко света сдвинулось вверх и в сторону. Пришлось еще несколько раз менять направление движения, пока скафандр можно стало разглядеть в бинокль.
Бортмеханик поспешно направился к шлюзовой камере. Через минуту он уже висел над прозрачным колпаком кабины. Угловатая фигура, гонимая вспышками ракетниц, беззвучно поплыла вперед, таща за собой тоненькую светлую ниточку — капроновый тросик.