Гибель Урании
Шрифт:
«Машина понимает!» — насмешливо подумал Айт. Если бы ты, невежда, знал хотя бы десятую часть того, что знает и понимает в кибернетике инженер Айт, то понял бы, что эта машина может подчиняться не только тебе! Она может стать из твоего слуги твоим самым страшным врагом, и сделать то, чего не сумел сделать бедный «Эм»!
Айт встретился взглядом с Мэй. В ее глазах тоже не было ни удивления, ни восхищения. Только мелькнули оживленные смешинки — так, будто и она прекрасно знала возможности этой электронно-вычислительной машины и всю глубину самообмана Кейз-Ола.
А триллионер гордился своим могуществом.
— Вперед! —
Кнопка «Стоп!»
Случилось несчастье: умная и ласковая «Малютка», любимица всех работников Института автоматики Союза Коммунистических Государств, «сошла с ума».
Машина с выпуклыми глазами-локаторами, с неуклюжими конечностями краба металась из угла в угол в одном из боксов полигона института, ощупывая стены и пол. Время от времени она останавливалась, словно что-то обдумывала, потом снова начинала исследовать помещение. Особенно ее интересовали те участки бокса, которые были перекрыты надежными стальными дверями.
В кабине наблюдения рядом с боксом — двое: инженер Дэйв и его учитель, пожилой директор Института автоматики. Оба не сводят глаз с «Малютки».
— Так в чем же дело, профессор? — спрашивает Дэйв. — Мы недавно проверили всю схему. Никаких повреждений нет, контрольные задания выполняются абсолютно точно. И вот, как видите, включилась самостоятельно и рвется вон из помещения…
— Выпустите ее…
— Нельзя, профессор! — встревоженно возражает Дэйв. — Она натворит таких дел!
— Выпустите.
Пожав плечами, Дейв щелкнул выключателем.
Стальная плита ворот медленно поднялась. «Малютка» насторожилась, подползла к отверстию.
В соседнем боксе находится почти такая же, только меньше размерами кибернетическая машина. Это — первая, еще несовершенная модель электронно-вычислительной машины с самопрограммированием. Ее электронный мозг отключен, атомный реактор удален. Она не могла сделать ни одного движения.
Со своей старшей сестрой кибернетическая «Малютка» встречается впервые. В ее системе машинных рефлексов нет таких, которые определяли бы родственные чувства. Наоборот, инженер Дэйв запрограммировал действия машины так, что она воспринимает каждый неизвестный предмет как потенциального врага. Теперь он и сам не рад этому.
— Хищник! Самый настоящий хищник! — в голосе инженера звучит почти отчаяние.
Сравнение с хищником совсем не случайное. Щупальца «Малютки» шевелятся встревоженно, реле-переключатели электронного мозга лихорадочно стучат. Там сейчас решается сложная задача: «Что это, как в таком случае поступить?»
Неизвестный предмет, который не проявляет агрессивных намерений, по программе, надо ощупать, сфотографировать и обойти. А «Малютка», как только закончился процесс анализа, сорвалась с места, налетела на свою «сестру» и начала ее яростно разрушать.
«Кроха» — машина универсальная. Ее щупальца оборудованы газовыми резаками, пилами, гайковертами. Теперь все эти инструменты
— Что ты делаешь, проклятая?! — бледный инженер Дэйв едва сдерживается, чтобы не крикнуть в микрофон безоговорочную команду «Стоп!».
— Не волнуйтесь, Дэйв… — директор института сосредоточен, но спокоен. — Когда она начала проявлять склонность к агрессивности?
— Дня три назад. Обходя препятствия, она поползла прямо на нас с братом. А сегодня утром у нее появилась мания разрушения.
— Разрушения?.. — директор с сомнением покачал головой. — А что делает «Малютка» с деталями разрушенных машин?
— Не знаю, ибо не позволял ей ничего разрушать.
— Ну, сейчас увидим.
«Кроха» продолжала свое дело. Быстро и уверенно она разбирала поверженную машину на составные части, поврежденные детали выбрасывала прочь, а пригодные — бережно сортировала. За какой-то час от сложной установки остался голый металлический скелет и кучи железок, проводов, пластмассы.
Собственно, ничего необычного в действиях «Малютки» до сих пор не было. Еще при конструировании инженер Дэйв вложил в электронную память сооружения программу демонтажа любой другой машины по специальному приказу. Но что же она будет делать дальше?
«Малютка» замерла. Казалось, утолив жажду разрушения, она успокоилась. Однако микрофоны доложили: реле-переключатели сооружения щелкают все интенсивнее, а на дубляжной схеме в кабине наблюдения индикаторы каждого участка электронного мозга машины ярко сияют. Что за процессы анализа и синтеза происходят сейчас в нем? Какие новые команды записываются на барабаны памяти? Определить это уже невозможно. «Малютка» вышла из-под контроля своего создателя, она — «сошла с ума».
Нет, машина не мыслит и сознания не имеет. И разве есть сознание в черве или насекомом? Но ведь они же выполняют сложные целенаправленные действия, порожденные и усовершенствованные трудным и длительным процессом эволюции. Так, может, и машинные рефлексы кибернетической «Малютки» сейчас перестраиваются в направлении наибольшей целесообразности?
— Ну же, ну!
Инженер Дэйв с волнением ждал дальнейших действий «Малютки». Но самостоятельно выработанная программа электронного мозга сооружения была просто невероятной: «Малютка» начала разбирать сама себя. Гайковерты и клешни-зажимы сняли защитный кожух аппаратуры, в схему вдвинулись щупальца, оборудованные электрическими паяльниками.
На дубляжной схеме в кабине наблюдения, один за другим, гасли индикаторы каскадов машины. Их более пятидесяти тысяч, и потеря нескольких десятков из общего количества еще неопасно. Но, в конечном счете, наступит момент, когда электронному мозгу будет нанесен непоправимый вред… Что же будет тогда?
Два противоположных чувства борются в душе инженера Дэйва: желание довести до конца необычный эксперимент и опасения за машину, на строительство которой потрачено так много усилий. Если бы не директор института, конструктор давно бы уже прекратил это саморазрушение машины. Но что, что она делает? Какова его программа действий?