Гибель великого города

Рагхав Рангея

Манибандх… царь… грозный владыка… Вени… царица… царица…

Вени приказала подать колесницу. Она хотела поехать к учителю музыки, а потом промчаться по берегу Инда. Вени решила отправиться на прогулку без возничего.

Выехав на главную улицу, Вени осадила буйволов и поехала медленней. Она любовалась нарядной толпой. Вдруг кто-то закричал:

— Эй, ты что, ослепла? Эта дорога не принадлежит твоему отцу!

Кто-то громко захохотал. Вени сразу узнала голос. Ей захотелось потихоньку ускользнуть, но люди наблюдали за ней, весело посмеиваясь. Она увидела

старого Вишваджита, он снова отпустил шутку и захохотал.

— Вишваджит? — воскликнула Вени. — Вы? Высокочтимый!

— Да, да, _{^{это я, — ответил}} старик. — Только не льсти мне. Где же твой спутник? Ведь говорил я, что у вас нет обоюдной любви. Говорил, что приду к тебе в тот день, когда ты забудешь обо мне. Видно, недалек уже тот час, когда ты начнешь пожирать здешних жителей…

Вени казалось, что кровь застыла в ее сердце. Она ничего не могла возразить старику, только молча смотрела на него. Сумасшедший дико хохотал. Вени повернула колесницу назад, во дворец.

Когда она вбежала в покои, там уже был Манибандх. Он только что вернулся из деревни, и раб расстегивал ему сандалии. Увидев танцовщицу, купец улыбнулся. Вени села.

— Где ты была?

— На прогулке.

Манибандх одобрительно кивнул. Вени дотронулась пальцами до крупного алмаза на груди купца.

— Манибандх!

Ее нежный и ласковый шепот взволновал высокочтимого.

— Что с тобой, Вени?

Она рассказала о происшествии на улице. Манибандх нахмурился.

— Это все — грехи ганы, — сказал он. — Манибандх уничтожит ее!

— Но отчего, высокочтимый, Вишваджит так дерзок? Разве его нельзя угомонить?

— Говорят, когда-то он был самым богатым и знатным купцом великого города. Горожане привыкли почитать его, но эти негодяи, видно, забыли, что Вени — царица!.. Они жестоко поплатятся за свою заносчивость!..

Прошла ночь. На рассвете Манибандх сказал Вени:

— Деви! Я еду на смотр моих войск. Сегодня в городе я введу новый порядок: все ворота будут открыты лишь днем. Мы поставим возле них надежную стражу. Город будет окружен моими войсками. Отныне армия не под знаменем ганы, а под знаменем царя Манибандха!

Вени в раздумье заканчивала свой туалет, когда Манибандх вернулся со смотра войск. Он оглядел танцовщицу и засмеялся. Несокрушимое высокомерие и надменность звучали в его смехе.

— Деви!

— Да, великий господин!

— Сегодня чудесный день, моя царица! Мы проедем на колеснице по всему городу! Не хочется сидеть в душных покоях…

— Хорошо! — согласилась Вони.

Манибандх, уйдя во внутренние покои, сменит одежду и стал причесываться. Вдруг он заметил в пучке выпавших волос один седой. Он смял волосы в комок и отбросил. Исподлобья взглянул на Вени, — она еще совсем юная, только вступает в пору зрелости.

Кругом все сверкало радостью — улицы, сады. Все привлекало к себе взор, веселило сердце. Но Манибандх был опечален. Неужели он стар? Неужели Вени для него слишком молода? Но чем сильнее

мучила его эта мысль, тем больше сил ощущал он в себе. Что делать со своим неистовым сердцем? Манибандху хотелось, чтобы все женщины мира просили его ласк, а он высокомерно и гордо говорил бы им: «Вы, женщины, — воплощение греха, вы — сама грязь…»

Проезжая по одной из улиц, Манибандх увидел беженцев, расположившихся на земле. Они пришли в великий город, спасаясь от голода и северных варваров. Они стали бездомными бродягами, и теперь тень от дерева служила им домом. Они тут же готовили пищу и спали прямо на камнях, покрываясь грязными лохмотьями. По виду это были лесные жители, все оружие их составляли длинные луки…

«Почему не взять этих мужчин в армию?» — подумал Манибандх и решил, что непременно пошлет сюда своих преданных помощников. Пусть объяснят этим бездомным, как легко они могут получить и кров и пищу.

Печаль Манибандха исчезла.

— Высокочтимый! — проговорила Вени. — Как жестока судьба! Вчера у этих людей был дом, где они были хозяевами. А сегодня у них нет ни крова, ни имущества. Всякий смеется над ними, называет дикарями. Каждый может их оскорбить и обидеть…

В голосе Вени чувствовалась боль. Ее слова лишили Манибандха обретенного было покоя. Ему чуждо было сочувствие к побежденным. Отъехав немного, высокочтимый повернул колесницу назад.

— Вам наскучила прогулка, высокочтимый?

— Нет, деви! Мне хочется вина!

Уловив в глазах Манибандха пьяно-беспечное беззаботное настроение, Вени вдруг вспомнила уже далекое, забытое — Виллибхиттура! Ей подумалось, что она не вправо находиться здесь. Завтра этот купец станет царем. Кто знает, сохранит ли она свои нынешние права? Вдруг ее пронзила еще более ужасная мысль: «Нилуфар!»

— Высокочтимый, могу я спросить вас…

— Да, красавица!

— Вы не рассердитесь?

— Рассердиться на тебя?

— Мой господин! Где Нилуфар?

— Кто знает! — Манибандх довольно усмехнулся. К чему такая ревность, такая ненависть к сопернице? Как пожелает деви, так и будет.

— Что вы хотите этим сказать, высокочтимый?

— Я не дам Нилуфар повода для злорадства. Рано или поздно ей придется стоять перед тобой в одежде рабыни. Ты возьмешь ее в прислужницы?

Вени вздрогнула. Но ведь эта женщина убьет ее!

— Нет, нет, высокочтимый! Это так страшно!

Манибандх засмеялся.

— Ты забываешь одно, деви! Перед Манибандхом даже леопарды ходят, поджав хвост, словно псы.

После обеда Манибандх отправился в спальню. Веки его отяжелели. Он был все так же беспечен и сразу уснул. Во дворце воцарилась тишина. Рабы, покончив с работой, разбрелись по каморкам. Вени, удрученная и испуганная словами Манибандха, послала за Акшаем. Когда через некоторое время он вышел из покоев госпожи, голова его была гордо поднята. Он получил новое приказание и теперь был совершенно уверен, что та, которая завоевала сердце господина, считает его своим верным помощником, и может быть… Кто знает, как далеко он занесся в своих мечтаниях…