Гибельное море

Томас Шерри

Но что все это значит? Я словно должна понимать, но не понимаю».

«17 апреля 1021 державного года».

Самая последняя запись. На двух полностью исписанных страницах, с дополнениями, теснящимися на полях. Только первые несколько абзацев рассказывают о самом видении, остальное – указания Титу, что сделать, чему следует научиться, как выполнить ту невозможную задачу, которая, как поняла принцесса Ариадна, предназначена ее сыну.

Он пришел в лабораторию в надежде подтвердить

место Фэрфакс в своей жизни. Сейчас же ему хотелось одного: пусть там не будет ничего нового, что склонит чашу весов в пользу Уинтервейла. Пока ничто не вынуждает его заключить, что речь шла об Уинтервейле, он продолжит верить, что его судьба – Фэрфакс.

«Жаль, что я вижу его большей частью со спины; мне так нравится смотреть на лицо сына за мгновение до того, как его потрясет проявление магии стихий. Да, теперь я знаю, что это будет магия стихий, и знаю, насколько ужасными станут последствия.

Уже стали.

Но перед этим он улыбается, мой сын, и лицо его светится радостным ожиданием».

Титу хотелось завопить.

Уставший и мрачный после Горнила, он не улыбался перед тем, как увидел молнию, вызванную Фэрфакс. Но перед появлением Уинтервейла он мечтал о ней.

Глупец, он улыбался во все лицо, совершенно счастливый, а ведь предсказан был Уинтервейл. С самого начала.

Тит закрыл дневник и спрятал лицо в ладонях.

Так тихо, почти неслышно, разбиваются мечты.

Глава 9

Пустыня Сахара

Тит упал на устилающие дно туннеля куски породы с острыми неровными краями. Спину до самого позвоночника пронзила боль. Он стиснул зубы, зацепил ногами Фэрфакс и отдернул ее на пару вершков назад.

– В чем дело?

Она часто и тяжело дышала, словно из ее легких выкачали почти весь воздух.

– Не знаю. Едва я продвинулась вперед, как почувствовала, будто… будто мне в уши вогнали гвозди.

Разновидность заклинания левитации, которую они использовали, не требовала постоянного внимания. Внезапный обрыв обычно означал, что маг, который накладывал чары, потерял сознание. Но с Фэрфакс этого не произошло. Тит представить себе не мог, какого рода реальная боль заставила ее разум вот так отпрянуть.

– Тебе уже лучше?

– Гораздо, гораздо лучше после того, как ты дернул меня назад. – Но в голосе звучали неуверенность и замешательство. – Я… я почти в порядке.

Значит, это не рассчитанное на долгое время заклинание и не реакция на токсичные вещества в воздухе.

– Можешь расширить туннель, чтобы я пролез мимо тебя? Хочу проверить, почувствую ли то же самое.

Фэрфакс подчинилась. Тит переместился к тому участку, где она начала кричать, и прополз дальше. Ничего не произошло.

Решив, что причина может крыться в его движении ногами вперед, он пополз в обратном направлении. По-прежнему ничего.

–

Нет?

– Нет.

Хриплое дыхание Фэрфакс эхом разносилось в тесном пространстве туннеля.

– Давай я попробую еще раз.

– Возможно, это не лучшая идея. – Хотя он, вероятно, поступил бы так же.

Она стиснула зубы:

– Знаю. И прошу прощения за то, что швырнула тебя на спину.

– Со мной ничего не случилось.

Тит убедился, что сжимает ее щиколотку, прежде чем Фэрфакс поползла вперед. Как только она снова закричала, он отдернул ее обратно. Она дрожала, лицо казалось мертвецки бледным.

Теперь он понял, почему Атлантида никуда не торопилась.

– В радиусе одной мили установлен круг крови.

– Что это? – В голосе Фэрфакс впервые прозвучал страх.

– Усовершенствованная магия крови. Покинешь пределы круга – умрешь.

Она сглотнула:

– Тогда тебе лучше идти. Возьми воду, возьми…

– Ты забываешь, – перебил Тит, – что я могу оказаться тем, кто воздвиг этот круг.

Фэрфакс моргнула. Ей явно не хватало циничности. Они ничего не знали друг о друге, кроме того, что очутились в одном и том же месте в одно и то же время, причем один из них был ранен – разумеется, они могли оказаться смертельными врагами.

– Если так, – продолжил Тит, – то я могу его сломать.

Смертельные враги или нет – Фэрфакс помогла ему в критический момент. И он не собирался покидать ее в час нужды.

«Возможно, тебе циничности тоже не хватает».

В глазах Фэрфакс зажглась надежда, но тут же угасла.

– Атлантида прилагала бы гораздо больше усилий, если бы понимала, что круг крови меня не удержит.

– Возможно, они не знают, что я здесь.

Тит вернулся к тому месту, где должен был проходить кровный круг, и достал карманный ножик. Затем протянул ладонь с каплей свежей крови к невидимой границе:

– Sanguis dicet. Sanguis docebit.

«Кровь расскажет. Кровь покажет».

Ни покалывания, ни ощущения жара на коже, которые не замедлили бы появиться, если бы за круг крови отвечал Тит.

– Подожди, – велела Фэрфакс.

Она погасила магический свет. В наступившей темноте прямо перед глазами возникло слабое мерцание – почти прозрачная стена.

– Это считается реакцией?

Тит убрал руку – темнота стала непроглядной. Протянул ладонь вперед – стена вновь появилась. Светящаяся решетка.

– Круг установил не я, но, судя по всему, тот, кто это сделал, мой родственник.

Изначально магия крови была разработана, чтобы установить связь между людьми. Любая добровольно отданная капля, неважно, для каких целей взятая, все равно могла подтвердить кровное родство.

– Значит ли это, что ты все же можешь разбить круг? – Голос Фэрфакс задрожал от волнения.

– Нет. Возможно, получится его ослабить, но в таком случае, покинув его пределы, ты, скорее всего, все равно умрешь, просто чуть медленнее.