Гибельный шторм
Шрифт:
Кёрз перевел на него полный презрения взгляд.
— Я не знаю.
Лев ухватил конец цепи и дернул на себя; спина Ночного Призрака выгнулась так, что, казалось, хребет вот-вот сломается.
— Не знаешь? Зато ты знаешь, что я тебя не убью, — процедил Лев. — И еще ты знаешь, что я могу заставить тебя желать, чтобы это было не так. Отвечай на вопрос!
— Я не знаю! — крикнул Кёрз с неподдельной злобой и смятением.
— Он не врет, — заметил Жиллиман.
Ночной Призрак с трудом поднялся на ноги — угловатая тень в потоках света.
— Если бы я знал, что он обречен на неудачу, я с наслаждением бросил бы это вам в лицо. Вы все глупцы.
— Почему? — спросил Жиллиман.
— Потому что у него может получиться, — прошептал Кёрз.
Отсеки корабля пропитались скверной. Между железными шипами, торчащими из стен, будто громадные когтистые пальцы, были натянуты полотна из обработанной человеческой кожи. Сангвиний чувствовал во рту привкус собственной крови и маслянистую вязкость затхлого воздуха. Пахло озоном, жженым фицелином, паленой плотью и гнилыми душами. Воздух в отсеках «Духа мщения» дрожал от звона клинков и боевых кличей. Громадный символ, Око Хоруса, нависал над Сангвинием, когда тот перешагнул через порог тронного зала.
Луперкаль ждал его внутри, как всегда было и будет, до самого конца.
Братья вступили в бой, и алая кровь залила доспехи Ангела. Он изо всех сил боролся со свинцовой тяжестью в руках. Легкие с трудом втягивали зловонный воздух. Удары сердец колокольным звоном отдавались в голове.
Самым ярким чувством была боль от ударов Хоруса. Сангвиний наизусть знал каждую секунду боя, каждый удар, блок и контратаку. И хотя тело крылатого примарха двигалось так, как должно было на дуэли, каждое мгновение было ему до боли знакомо. Они представали перед его внутренним взором, будто картины, изученные до мельчайших деталей.
Но смертельный удар тем не менее стал страшной неожиданностью.
Сангвиний умер и снова вступил в бой. И снова умер. И еще раз. Смерть превратилась в зловещий рефрен. Ангел словно бы стал частью гимна, славящего победу Темных богов.
Но на Пирране ему удалось отыскать выход из этой ловушки. Он смог нарушить бесконечный поток повторений. И Сангвиний потянулся к воспоминанию, ухватился за тот единственный, бесценный вариант будущего, в котором он убивал Хоруса, и претворил его в жизнь. Он снова смог пережить невозможную победу, и надежда, порожденная ею, напитала его энергией. Ангел сразил Хоруса и стал сильнее. Затем снова последовали бесконечные смерти. Охваченный яростью, Сангвиний сражался с судьбой.
Хорус умирал. Сангвиний умирал. Реальность постоянно менялась между двумя вариантами. Смерти сменяли друг друга все быстрее и быстрее, агония и триумф превращались из мимолетных ощущений в постоянные. Время натянулось и завибрировало, будто струна. Свет и тьма сплелись в душе Сангвиния. Разные состояния начали принимать определенные очертания. Тьма — это ярость. Предательство и боль питали ее и ослепляли Ангела в последние мгновения. Гнев был таким всепоглощающим, что, казалось, становился самостоятельной, отдельной от Сангвиния живой сущностью. Свет — это справедливость. Он выжигал предательство Хоруса. Он нес с собой воскресшую надежду. Тьма побеждала во множестве вариантов будущего, но все они обрывались с последним ударом Хоруса. Свет сиял лишь на одном пути, освещая единственную последовательность событий, в которой Сангвиний спасал себя и убивал Хоруса. И этот путь тянулся дальше — он вел к иным событиям после смерти Хоруса на борту «Духа мщения».
Сангвиний выбирал свет. Раз за разом, снова и снова. Свет разгорался. Ангел становился сильнее.
Ангел летел сквозь безбрежное сияние.
Но тьма не собиралась отпускать его без боя. Она ринулась следом за крылатым примархом. Свет потускнел. Переписанное будущее ускользало от него. За спиной поднималась темная волна, пятнавшая свет. Крылья Сангвиния напрасно пытались уцепиться за пустоту. Он изо всех сил стремился вверх, но темнота двигалась быстрее. Она поднималась все выше, будто потоп, пока не поглотила примарха. Сангвиний закашлялся, когда она просочилась в его легкие. Тьма застилала глаза и наполняла мысли.
«Выбор за тобой. Позволь мне направить твою руку в битве с Хорусом. Отвернись от меня — и увидишь, что произойдет».
Голос не принадлежал крылатому примарху. Слова были произнесены, но при этом не прозвучало ни звука. Сангвиний подумал, что если бы он мог услышать голос, то обязательно узнал бы его.
Он попытался вдохнуть. Легкие наполнились знакомым пыльным воздухом. В лицо ударил порыв колючего, едкого ветра. Пелена тьмы спала с глаз, и примарх увидел знакомые пейзажи Ваала. В золотой броне зияли пробоины. Грудь болела. Боль от смертельных ударов не собиралась исчезать. Он стоял на самой высокой башне крепости-монастыря Кровавых Ангелов. Небо почернело от клубов дыма. Внизу, у основания стен, каньоны и горные отроги устилал сплошной ковер из догорающих танков, транспортов и мобильных артиллерийских установок. Ветер нес с собой облака пепла. Война пришла на Ваал и закончилась.
Последствия были катастрофическими. Из глубин монастыря доносились крики, полные ярости и безумия. Сангвиний содрогнулся, когда понял, что произошло. Жажда добралась до его сыновей. В окнах соседних башен мелькали силуэты чудовищ, все еще носивших фрагменты силовой брони. Они сражались и убивали друг друга. Они разрывали тела на куски и лакали кровь. Ветер разносил их завывания над пустошами — животный плач, возвещающий о смерти легиона. Вскоре кровь начала стекать из окон. Она ручьями лилась вниз, к основанию башен, собираясь в лужи во дворе монастыря. Лужи сливались, превращаясь сначала в озера, а затем — в моря. Крепость стала островом, но кровь продолжала прибывать. Она залила фундаменты и постройки во дворе. Багровые волны бились о стены башен, но потоки крови продолжали литься из окон. В алом океане начиналась буря. Крики чудовищ стихли, заглушенные шумом кровавых волн.
Сангвиний закричал, отказываясь подчиниться скрытому в глубине души изъяну. Он расправил крылья, собираясь улететь от бурлящей скорби, но не смог. Кровь коснулась его ног. Крылья опали, и примарх опустился на колени.
Океан крови поглотил его. Сангвиний захлебнулся и начал тонуть. Тьма снова заполнила все вокруг.
И вот он опять падает сквозь непроглядную ночь. Все дальше и дальше.
«Выбор за тобой. Измени путь».
Падение не заканчивается. Внезапная огненная вспышка рассекает темноту. Он снова может дышать. Воздух обжигает легкие.