Гиблое место
Шрифт:
Новая затяжка сигаретой успокоила меня. В конце концов — не первый год «замужем» за сыскным делом-то, Таня. Где наша не бывала и нигде еще не пропадала. И сектантам этим нас голыми руками не взять…
— А если это — больше, чем просто сектанты? — спросил внутренний мой голос, постоянно и тщетно взывающий к осторожности и осмотрительности.
— Посмотрим, — пообещала я, отпивая глоточек из чашки с кофе. — Времени на них посмотреть у нас, я думаю, будет предостаточно…
Глава 8
Всю
— Тук-тук… Тик-так…
Или это часы так стучат?
Я открыла глаза. Утро только начиналось, и я потянулась. Серое небо, казалось, залезло ко мне в комнату и уговаривало меня остаться в постели.
«Там все равно у меня запланирован дождь, — казалось, говорило оно мне, — чего тебе вставать?»
Я бы и не против, но дела…
Часы показывали половину восьмого. А это значит, что, если я решила начинать свои военные действия, надо вставать.
Я с неохотой покинула теплое лежбище. Ну и холод! Ноги, встретившись с ледяным полом, возымели острое желание прыгнуть назад.
— Еще чего…
Теперь я отчетливо слышала капли. Они были похожи на часы. Или на каблучки, вышагивающие над моей головой. Стук-стук…
Я потянулась еще раз и прошлепала на кухню. Если честно, я совсем не привыкла вскакивать в такую рань. Но сегодня у меня дело.
Дело…
Вспомнив про него, я сразу как-то погрустнела. Собственно, прошедший день с его бесконечными мотаниями не прибавил мне разгадок, но добавил вопросы. И с чего я взяла, что сегодняшний принесет мне удачу?
Небо-то вон какое серое… Значит, господь к нам сегодня не очень-то расположен. И ангелы-хранители все улетели, как любила говаривать Лора Палмер из «Твин-Пикса».
А наутро ее нашли в пластиковом пакете, мирно плавающей и бездыханной. Мне вот тоже намекали вчера, что лучше бы мне не соваться в их огород. Да и «кости» настойчиво указывали на опасности.
Не переждать ли их, как плохую погоду?
Заказчик-то мой не звонит… Может быть, он вообще обо мне подзабыл?
Мысли эти меня расслабляли, а значит — ослабляли, и я горячо им воспротивилась.
— Фигушки, сейчас проснусь и приободрюсь, — пообещала я собственному кислому отражению, с остервенением приступившему к чистке зубов.
— Ну-ну, — весьма скептично отнеслось к моей заяве отражение. — Посмотрим, каковы вы в сражениях, миледи…
— А то ты не знаешь, — обиделась я. Ну и отражение! Хамит, передергивает. Вот рожу мне скорчило… Совсем от рук отбилось…
Закончив с чисткой перышек, я отправилась к уже вскипевшему чайнику и заварила кофе. Сегодня его надо было именно заваривать — чтобы не передержать на огне, дабы он не получился расслабляющим, а напротив, влил в мой организм заряд бодрости.
— Индейцы, конечно, язычники, но с кофе они придумали совсем неплохо… — признала я.
Воспоминание о религиозных культах напомнило мне о моих приключениях.
Я открыла дверцу шкафа и застыла, выбирая свой сегодняшний прикид.
В это время мой телефон издал дьявольский треск.
— Сейчас, — отозвалась я.
Телефон возмущенно заверещал снова, явно недовольный тем, что я не очень спешно бросилась к нему.
Подняв трубку и пробормотав полусонное «Алло» — пусть им будет стыдно, что они разбудили меня в этакую рань, — я услышала голос Андрюшки Мельникова:
— Танька, я тебя разбудил? Прости… Но у нас тут ЧП.
Я по голосу определила, что, похоже, дельце по моей части.
— Что? — затаив дыхание, спросила я.
— Понимаешь, меня вот тоже из постели выдернули ночью. Короче, паренька нашли. На трассе. С прической под горшок…
Боже! Неужели — Дима?
— Он жив? Это Дима?
— Я не знаю. Кажется, не Дима. И он, Таня, мертв. Умер от истощения, и наркотиков в его крови нашли много… Слишком много. Честно говоря, я вообще не представляю, как он двигался… Ты приедешь?
— Конечно, — кивнула я.
Увы. Мой благонамеренный визит в храм божий откладывался.
Надев первое, что попалось под руку — а это, конечно, как всегда, были джинсы, — я натянула свитер, сверху накинула куртку и вылетела под дождь, не удосужившись допить свой кофе и прихватить необходимый для спокойного передвижения зонт.
— О, боже…
Это вырвалось у меня помимо воли. В морге были только мы с Андрюшкой, патанатом Серега и родители паренька. На них было страшно смотреть. Оба — белые как мел. Губы матери шевелились, и на мальчика она смотрела, пытаясь не узнать его. Она сопротивлялась свершившемуся несчастью с упрямством, но уже начинала понимать, что это бесполезно, и потихоньку сдавалась.
Парнишка был — кожа да кости. На руках, ближе к запястьям, синяки. Мне показалось, что это — следы от наручников.
Я наклонилась, пытаясь понять, насколько я права. Синие полукружья… Такие бывают только от наручников старого образца.
— Андрей, ты это видел? — тихо спросила я.
Он посмотрел и кивнул:
— Да.
— И что ты думаешь по этому поводу?
— Потом поговорим, ладно?
Я понимала, что вызвал он меня не случайно. Не такой он бессребреник, чтобы бросаться мне на помощь. Хотя я, конечно, преувеличиваю. Он всегда приходил мне на помощь — по первому зову. Но сейчас наши интересы явно совпали.