Гиллеспи и я
Шрифт:
— Энни, не надо…
— Да, дорогой, я просто хочу задать ей один вопрос, — сказала она, не отводя от меня глаз. — А по-вашему, Гарриет, не странно, что эти люди о вас такое рассказывают? Совершенно незнакомые люди! Заявляют, что вы причастны к похищению Роуз. С чего бы им придумывать?
— Полагаю, чтобы свалить вину на постороннего человека, — ответила я. — И избежать наказания.
— Ага, как же! — с ноткой презрения отозвалась Энни.
— Что-то не так?
— Если и да, то не со мной!
Она скрестила руки на груди и недружелюбно уставилась на меня. Нед надел шляпу и шагнул вперед.
— Простите, Гарриет. Мы очень устали и не можем задерживаться. Нам пора.
Он
— Нет! Пусть она объяснит!
Надзирательница поднялась со стула.
— Так, ладно. На сегодня хватит.
И тут, к моему величайшему изумлению, произошла совершенно недостойная сцена. Энни вскрикнула и бросилась на меня. Элспет завизжала, а Нед попытался остановить жену; в то же мгновение миссис Фи ринулась к нам, оттолкнув меня в сторону. Я потеряла равновесие и беспомощно повалилась на пол, по дороге ударившись головой об стол. В глазах потемнело, и я потеряла сознание.
Когда я очнулась, в камере никого не было. Из окна пахло дымом: наверное, на Соборной площади или на кладбище Некрополь садовник жег листья. Из коридора доносились звуки толкотни, окрики и лязг металлических дверей, но весь этот шум казался бесконечно далеким; чем напряженнее я вслушивалась, тем слабее он становился, пока совсем не стих. Все еще оглушенная, я осторожно приподнялась и неожиданно заметила на пороге незнакомую худенькую женщину, укутанную в рваную шаль поверх тусклого платья. В руках она держала грязную швабру. По виду трудно было определить, кто это — заключенная или уборщица. Окинув меня равнодушным взглядом, она спросила:
— Как вас зовут?
— Гарриет, — ответила я. — Гарриет Бакстер.
Незнакомка кивнула и скрылась в коридоре. Я встала на колени и принялась ощупывать шишку на виске, но тут в дверях вновь возникла женщина в рваной шали. Теперь в руках у нее было старое деревянное ведро.
— Получай, — сказала она, с размаху швыряя ведро мне в голову.
Я успела только прикрыться рукой. Твердое дерево больно ударило по локтю, и меня окатило фонтаном грязной воды; ведро с грохотом упало на пол. Женщина убежала, злорадно хихикая.
Некоторое время я была не в силах пошевелиться. Затем, рассудив, что на ногах будет немного безопаснее, поднялась и стала выкручивать промокшие юбки. В эту минуту послышались шаги и звон ключей, и, лязгнув решеткой, в камеру вошла миссис Фи.
— Так-так, — сурово сказала она. — Жива, значит. В этой тюрьме сплошные олухи работают! Нечего было пускать этих людей, пусть у них мамаша тысячу раз в комитете по посещениям! Они что, свидетели по вашему делу?
— Полагаю, скорее всего.
— Ну и дубина этот привратник! Не мог расспросить их как следует!
Не выдержав ее недовольного взгляда, я заметила:
— Простите, но разве я отвечаю за промахи ваших коллег?
Сузив глаза, Фи погрозила мне пальцем, как будто уличила в чем-то постыдном, затем перевела взгляд на мое платье.
— Ты вся мокрая.
— Вы очень наблюдательны.
— Как это тебя угораздило?
Я указала на ведро на полу.
— Какая-то женщина швырнула в меня ведром.
Фи устало покачала головой.
— Бакстер, я надеюсь, ты не будешь мне обузой. С этими олухами у меня и так забот хватает, а тут еще ты ввязываешься в драку каждые пять минут. — Она взяла ключи. — Идем в камеру, и давай без глупостей.
Спустя некоторое время меня снова отвели в комнату для посещений. На этот раз за столом сидел мистер Каски. К несчастью, он принес тревожные новости. Когда я вошла, Каски смерил меня мрачным взглядом и, вежливо справившись о моем здоровье, перешел к делу.
— Мисс Бакстер, похоже, полиция была
— Крупных сумм? Полагаю, это для Мерлинсфилда. Дело в том, что я руководила ремонтом в одном из домов моего отчима. Нужно было платить за материалы, строительные работы и прочее. Я действительно брала из банка приличные суммы.
— У вас остались счета или другие письменные подтверждения этих платежей?
— По-моему, да. Наверное, бумаги у меня в столе в Бардоуи или в моих комнатах на Квинс-Кресент.
— Да — или уже у полиции. Я попробую выяснить. Видите ли, нам придется предъявить эти счета в суде.
— Но зачем?
Каски вздохнул.
— Конечно, я еще сверюсь с учетной книгой в банке, но, судя по всему, размер выданных сумм совпадает с показаниями этого немца.
— Простите, не понимаю.
— Мисс Бакстер, этот человек утверждает, будто вы передавали ему деньги лично. Так вот, названные им суммы и даты встреч точно соответствуют учетным записям банка. Немец давал показания, ничего не зная о состоянии вашего банковского счета. Приведу лишь один пример — он заявляет, что вы заплатили ему, скажем, пятьдесят фунтов в первую субботу апреля, и вдруг выясняется, что накануне, в пятницу, вы сняли со счета пятьдесят фунтов с небольшим. Другими словами, мисс Бакстер, прокурору в суде нетрудно будет представить это так: вы получили деньги в пятницу, чтобы заплатить Шлуттерхозе в субботу. Разумеется, это досадное совпадение, но оно может обернуться против вас.
17
На обратном пути я чудом избежала унижения; даже не буду уточнять, чем в меня бросили с верхнего этажа. К счастью, эта мерзость в меня не попала. Зато я поняла, что ходить по тюремным коридорам неприятно, а порой попросту опасно. Чтобы пережить следующие несколько дней, я старалась все время чем-то себя занимать — прежде всего, конечно, перепиской. Для начала я сочинила пространное послание Энни, правда, перечитав черновики, решила его не отправлять. Затем написала Неду и Элспет, искренне поблагодарив их за визит, и после некоторых колебаний — отчиму. Рано или поздно кто-нибудь непременно доложит ему о моем аресте, и лучше, если я расскажу обо всем сама. Я постаралась убедить Рэмзи, что произошло ужасное недоразумение и ему незачем возвращаться и расстраивать из-за меня свои планы. Боясь рассердить отчима внезапным отъездом из Мерлинсфилда, я заверила его, что ремонт в доме почти закончен. Кроме того, я написала Агнес Дьюкерс и попросила сообщать мне о протечках в крыше и прочих насущных нуждах, возникших за время моего отсутствия. Еще несколько коротких записок я разослала разным людям, в основном с просьбой не навещать меня; не хватало еще, чтобы порог этого жуткого здания переступил кто-то из моих знакомых.
К сожалению, почтой целиком и полностью распоряжались надзирательницы. Письма бесследно «терялись», и, по словам Каллен, удивительно, что до нас вообще хоть что-то доходило. Один из первых ответов я получила от Элспет. Она извинялась за выходку невестки в пятницу утром, оправдывая ее «крайним перенапряжением». С тех пор как Гиллеспи побывали в тюрьме, Энни заперлась у себя в комнате. Останки Роуз по-прежнему находились у полиции, и похороны должны были состояться сразу после передачи тела семье. Поскольку Энни была не в себе, Нед отправился к гробовщику один, но, внезапно осознав, что именно ему предстоит заказывать, в ужасе убежал. После этого Элспет взяла на себя всю организацию погребения — приглашения, экипажи и прочее. Напоследок она пообещала еще раз навестить меня до следующих слушаний, если представится такая возможность.