Гималайский зигзаг
Шрифт:
Юсупов поднялся, принес еще пива.
– Ее нанял известный вам Джунковский. У них там свои дела, а наша задача – поставить им палки в колеса. Большие и толстые палки, господа! Эта работа хорошо оплачивается, к тому же, я надеюсь, вы оправдаете рекомендации Виктора Афанасьевича.
– Да боже ж мой, оправдаем! – кивнул Миша.
– Но я не уверен, что вы справитесь вдвоем…
– Зачем же вдвоем, зачем? – удивился Гурфинкель. – Или мы не русские люди? Все как и положено – на троих. У меня на примете есть хороший парень, сэр.
– Кто именно? –
– Его зовут Мочалка Перси, а по-настоящему – Персиваль Лоуренс. Только он, извините, вроде как негр.
– Да хоть пигмей! – дернул щекой Юсупов. – Что он из себя представляет?
Приятели вновь переглянулись.
– Ну… – Покровский задумался. – Он… это… Негр он. Mast` takaya.
– Это его главное достоинство? – брезгливо осведомился Феликс.
– Позвольте, я скажу, позвольте – заспешил Миша. – Этот Мочалка, он и впрямь неплохой парень. Сидел в тюрьме, но кто сегодня не сидел в тюрьме, спросил бы я вас? Боже ж мой, а моя бедная бабушка думала, что здесь демократия! Видела бы она эту демократию!..
– Но вы за него ручаетесь?
– За кого можно сегодня ручаться? – начал было Миша, но осекся.
– Ручаемся, – прогудел Покровский, он же Бумба, залпом допивая свое пиво. – Zub dayu!
Аэробус в Дели вылетал из Хитроу через двадцать три минуты. Демократии ради (той самой, которую так уважала бабушка Миши Гурфинкеля) Юсупов взял всем четверым билеты в первый класс, но пресловутый Мочалка до сих пор не появлялся.
– А он вообще существует? – ехидно спросил Юсупов, когда до вылета осталось двадцать минут.
– Конечно, – охотно подтвердил Миша. – Он просто запаздывает, с ним это бывает.
Феликс Третий поморщился.
– Не лучший способ знакомиться с новым боссом!
– Да вот он, сэр, – сказал Покровский, простирая руку и вытягивая толстый палец. – Kanaet!
Спешивший к ним чернокожий молодой человек напоминал Боба Марли в не лучшие времена жизни. Заплетенные в огромные дреды волосы беспорядочно свешивались на полосатую красно-оранжевую кофту с большими зелеными помпонами вместо пуговиц, а из-под клетчатых широченных клешей выглядывали древние кеды. Завидев спутников, негр замахал рукой и заорал, испугав пожилую супружескую пару:
– Эге-гей! Парни, моя тута! Чертова легавая пыталась загрести моя за то, что моя ехала по тротуару!
«Кажется, они подсунули мне идиота», – рассудил Феликс, но ничего не сказал вслух.
– Персиваль, – негр потряс его руку. – Персиваль Лоуренс.
С его запястий свисали многочисленные бисерные браслеты и цепочки, и Юсупов мог поклясться, что на одной из них увидел человеческие зубы.
– Или нам не пора на посадку? – заметил Миша, взглянув на часы.
– Какая большая самолета! – затараторил негр. – Оченно большая самолета!
Он забросил за спину неопределенного цвета котомку и то и дело забегал вперед, путаясь под ногами.
– Моя ни разу не летала на самолета с тех пор, как наша возила на Гавайи героин… У наша была такой
«Отлично, – подумал Юсупов, стараясь не наступить на ногу шнырявшему перед ним негру. – Компания что надо: тупой, неудачник и идиот, к тому же, кажется, наркоман. Будем надеяться, что он не напихал в свою дурацкую суму килограммов десять марихуаны.»
Против ожиданий, таможенный контроль они прошли без эксцессов, и через пару минут уже сидели в креслах аэробуса «Эр Индиа». Симпатичная стюардесса с точечкой на лбу объясняла, как нужно пользоваться кислородными масками.
– Вот это надевать на морду лица, моя поняла, – заухмылялся негр. – Как в больнице на операции, да? А как ваша зовут, мэм? Зита?
На груди у стюардессы была пришита табличка с именем «Камахья», но чертов негр то ли не увидел ее, то ли не умел читать.
Стюардесса мило улыбнулась и проследовала дальше. Мочалка Перси мечтательно посмотрел ей вслед, повернулся к Юсупову и сказал, блеснув ослепительно белыми зубами:
– Хороша киска!
– Заткнись, Перси! – зашипел на него Миша, делая страшное лицо. – Кажется, босс недоволен! И вообще, ты можешь говорить по-человечески?
– Расизма! – вздохнул негр. – Так чего, моя уже и пошутить не может?
…Босс был не просто недоволен. Юсупов проклинал все и всех, но ничего уже нельзя было изменить – лайнер чуть слышно тронулся и покатился по взлетной полосе навстречу древней таинственной Индии.
Полет до Дели прошел без приключений, разве что неугомонный Перси напился дармового виски и пытался петь. В конце концов, его утихомирили, пообещав показать в Дели настоящего факира со змеей, и тот уснул. Разбудить его по прилете оказалось еще труднее, чем усыпить.
– Мама, мама, моя не хочет вставать! – бормотал он, отталкивая Покровского. – Мама, это не моя. Моя не гадила в корзину для белья миссис Абрахамс! Честное слово, мама, это не моя!..
Только после увесистой оплеухи, полученной от Покровского, он разомкнул вежды и внятно спросил:
– А мы где?
– В Индии, kozel! – лаконично пояснил тот.
На бетоне аэропорта Перси, хоть и пытавшийся перейти на нечто, напоминающее обычный американо-английский язык, тоже не давал никому покоя.
– А где священные коровы? – спрашивал он, вертя головой. – Моя… Я видел по ящику, что в Индии кругом ходят священные коровы. Не вижу ни одной. Куда они спрятали коров? Наверно, это они специально, чтобы не показать корову бедному негру!..
– Да боже ж мой, в аэропорту не может быть коров, – терпеливо внушал ему Миша. – Здесь самолеты, коровам сюда нельзя…
– Так и думал, что в ящике соврали. В ящике всегда врут, особенно когда хотят обмануть черных братьев! – негодовал Перси. Но его любопытство было вознаграждено: прямо возле стоянки такси к дереву привалилась большая рогатая корова, меланхолично взиравшая на людскую толчею.