Гипсовый трубач
Шрифт:
— Я не знал… я просто так…
— М-да, русским писателям интуиция заменяет любопытство.
Тем временем странный матч продолжался. Особенно выделялся в игре нападающий под номером «7» из команды «желтых». Он носился по полю с необычайной скоростью, оказывался то там, то здесь, перехватывал, обводил, уходил от погони, финтил и несколько раз очень удачно подкатывал мяч точно под правую ногу «первачу», за что получал благосклонные кивки.
— Наш-то лучше всех! — тихо заметил режиссер.
— Это Мохнач? — уточнил Кокотов.
— Да, наш Вова.
— А кто он?
— Потом. Они же его сейчас убьют!
— Кого?
— Зиборова.
И
— Что же они такое делают?! — шепотом возмутился Кокотов.
— Казнят.
— За что?!
— За невыполнение взятых обязательств.
Оказывается, Зиборов, руководитель крупной строительной компании «Пирамида», не успел к Дню России завершить реконструкцию грандиозного торгово-развлекательного центра «Тропарево-сити», хотя клялся уложиться в сроки, и Сам, поверив, пригласил на открытие премьер-министра. В результате вышел конфуз, недопустимый там, где люди занимаются властью! Ты можешь подарить племяннику казенный заводишко — и тебя поймут. Ты можешь взять в госбанке кредит под такие смешные проценты, что сказать-то неловко, — и тебе спустят. Ты можешь заключить с заокеанцами такой невыгодный торговый договор, что бюджет содрогнется от убытков, — и тебя, пожурив, простят… Но отменить приглашение на заранее объявленное торжественное открытие — такое не прощают! Вот теперь Зиборова и учат держать слово.
Кстати, пояснил Жарынин, редкий матч обходится без таких экзекуций. В прошлый раз, к примеру, гнобили начальника унитарного предприятия «Реквием». Там, оказалось, полный беспредел. На Красносельском кладбище за взятку подложили в могилу генерала армии Замостырко братка, находящегося в розыске и убитого в разборке. Никто бы, конечно, не заметил, но тут как раз усоп Джек, любимый ротвейлер покойного военачальника, и вдова, решив сделать приятное незабвенному супругу, захотела зарыть в могилу урночку с псиным прахом. Каково же было ее изумление, когда она, копнув совсем неглубоко, обнаружила новехонький дубовый гроб, инкрустированный перламутром и черным деревом! Скандал вышел грандиозный, и директору престижного погоста пришлось срочно объявить в прессе, что он немедленно за свой счет отреставрирует Духосошественский храм, поруганный большевиками в 1932 году.
Пока режиссер посвящал соавтора в секреты воспитания среднего руководящего звена, несчастный Зиборов получил такой удар в живот, что без чувств упал на газон. Два охранника на заранее приготовленных носилках утащили провинившееся тело в медпункт. Но тут как раз Вова из Коврова так удачно подкатил Самому мяч, что тот с ходу послал его в сетку, а голкипер успел увернуться ужом, изобразив при этом героическую
«Желтые» и «синие» тут же окружили «первача» и принялись жарко, с подростковой радостью поздравлять его, а он в ответ скоромно отмахнулся и двинулся к раздевалке. Охранник заботливо прикрыл ему потную лысину расшитой золотом тюбетейкой, накинул на плечи теплый халат и тоже стал нахваливать меткий удар. Но едва Сам скрылся из виду, как мячегоны из жизнерадостных тинейджеров мгновенно превратились в насупленных отраслевых вождей. К ним подскочили телохранители и референты — с халатами и включенными мобильниками, по которым вожди тут же начали на кого-то орать. Некоторым игрокам на шею бросились болельщицы, веселые от шампанского. Жена Чукмасова встала, спустилась с трибуны, свинцовым шагом подошла к мужу, взяла его под руку, и они пошли, напоминая двух конвоиров, ведущих друг друга на расстрел. Мужчины проводили брачного невольника с сочувствием, а «референтки» прыснули в ладошки, сверкнув коллекционными «каратниками».
Тем временем к соавторам, с трудом улыбаясь, прихрамывая и держась за бок, подбежал потный Мохнач.
— Антоныч! Кого я вижу! Вспомнил друга!
— Здравствуй, Вова!
Они обнялись и расцеловались с той изящной обстоятельностью, какую замечаешь только у творческих работников.
— Это мой соавтор — Андрей Львович Кокотов. Пишем сценарий!
— Наконец-то, слава богу! А то ведь такой талант простаивает! — Мохнач посмотрел на писателя с надеждой. — Заставьте его творить! Умоляю…
— Я постараюсь, — скромно пообещал писатель.
— А видели, как я?.. — с гордостью спросил Вова.
— Ты был лучше всех!
— А видели, как Сам меня погладил?
— Конечно! Ты просто молодец! А Зиборова-то не сильно покалечили?
— Нет. Он мужик здоровый. Но я ему шепнул: «Падай и лежи, а то изуродуют!» Очень уж он подвел. Премьер за Тропарево Самого как мальчишку отчитал. А он у нас самолюбивый! — с обожанием закончил потный форвард.
— Строго у вас тут!
— Что ж ты хотел — власть и деньги. Тут мягко нельзя. А что у тебя случилось?
— Все в порядке.
— Значит, ты просто так — на футбол пришел?
— Ну, не просто…
— Давай, давай — быстрее проси! Опаздываю.
— Вов, нам нужно срочно к Скурятину!
— А к президенту тебе срочно не надо?
— Вов, очень нужно!
— А что за проблема?
— Дом ветеранов культуры… «Ипокренино»…
— Это про который позавчера в телевизоре Имоверов гундел?
— Да. Мы сейчас прямо оттуда.
— Так ведь там теперь полный порядок. Этот, как его… Ибрагимбеков обещал инвестировать…
— Ибрагимбыков.
— Ну вот — Ибрагимбыков. Я и говорю.
— Вов, Имоверов наврал. Ему так велели. Эфир организовывал мой друг Эдик, ты его знаешь. Но его тоже скрутили. А Ибрагимбыков просто бандит. Рейдер! Он занес в «Останкино» деньги.
— Точно?
— Век премьеры не видать!
— Сколько занес?
— Не знаю…
— Дожили! Уже и богадельни захватывают… — Мохнач глянул на часы. — А про что твой фильм будет?
— Про жизнь.
— Про жизнь? Это здорово! Ладно, постараюсь помочь. Но ты тоже не забудь!