Гитлер_директория
Шрифт:
СТАЛИН (воспользовавшись его дискомфортом). Если для британского правительства Польша — вопрос чести, то для русских вопрос о Польше — это вопрос жизни! И дело не в том, что Польша — пограничная с нами страна. На протяжении истории Польша всегда была коридором, через который враг шел на Россию. Почему враг шел так легко? Потому что Польша была слаба. Польский коридор не может быть закрыт механически извне только русскими силами. Он может быть надежно закрыт только изнутри собственными силами Польши. Для этого нужно, чтобы Польша была сильна. Вот почему Советский
Сара Черчилль, сидя за столом, подняла голову, что-то напряженно вспоминая; чуть шевеля губами, она словно произносила про себя какой-то текст.
Дальше Сталин предложил провести польскую границу по Западной Нейсе. Он попросил Рузвельта и Черчилля его в этом поддержать.
Был также поднят вопрос о польском правительстве. Сталин заявил, что настоящие поляки проживают в Польше, а в Варшаве уже есть правительство, тогда как лондонское правительство и связанные с ним подпольные круги постоянно наносят Красной Армии вред: нападают на советские склады с оружием, уже убили 212 красноармейцев…
Черчилль, горячась, возразил, сказав, что у советского и британского правительств, видимо, разные источники информации…
Но заседание уже подошло к концу.
Рузвельт, взявшись за голову, дал понять, что у него больше нет сил:
— Польский вопрос в течение пяти веков причинял миру головную боль!
— Вот и нужно постараться, чтобы польский вопрос больше не причинял головной боли человечеству! — заявил Черчилль.
— Непременно это нужно сделать, — заключил Сталин.
В 17.30 6 февраля Даллес телеграфировал Рузвельту:
«Операция «Доктор N» в стадии успешного завершения. Информация поступит в течение ближайших суток».
После этого заседания все трое демонстративно разошлись в разные стороны.
Сталин скрылся из виду первым.
Рузвельт бессильно раскинулся в кресле, его везли. Стеттиниус, наклонившись, отдал президенту сообщение от Даллеса. Рузвельт сразу воспрянул, оживился. Обернувшись, он хотел было подать Черчиллю какой-то знак, но премьер уже удалялся в сопровождении Сары.
Черчилль процедил сквозь зубы:
— Слышала? Эти болваны в Лондоне совершенно не владеют ситуацией, от них вреда больше, чем реального дела.
— Настоящие поляки проживают в Польше, — сказала Сара.
— Не нужно мне Сталина цитировать.
— Тогда позволь, папа, я процитирую тебя: «Мы будем разбрасывать листовки, взывающие к нравственности немцев. Но мы и пальцем не шевельнем для Польши, когда немецкая военная машина станет ее давить и уничтожать. Чтобы Гитлер не имел оснований на нас жаловаться». В тридцать девятом году ты не считал Польшу — делом чести, а теперь ждешь от Сталина понимания.
Черчилль только равнодушно пожал плечами:
— Кстати, детка, я прозондировал насчет покупки дворца. Сталин ответил: «Увы!».
«Доктор N», выполняя приказ «предъявить еще доказательства», привез Уилби и Уилберта к последней, пока не взорванной лаборатории исследовательского центра острова Рюген.
Почти все оборудование
Оба разведчика, много чего на этой войне повидавшие, отчего-то поежились.
— Идите четко по моим следам, если не хотите взлететь на воздух! — обратился немец к Уилби, который был в эсэсовской форме. — Здесь все уже заминировали ваши службы. А кстати, кто же вы все-таки? На какую разведку работаете? Надеюсь, не на советскую?
— А что? — откликнулся Уилби.
— А то, что вон там, за окнами, холмик, видите? Там четыреста русских военнопленных, а дальше, в той стороне — еще триста, — резко хохотнул немец — Тьфу! Что это я?! Ваш начальник, Шуманн, и подписывал приказ! Или вы сами? Когда еще работали на нас!
— Я на вас никогда не работал! — возразил Уилби. — И здесь никогда не был. У меня пропуск только в зону С.
— Зона С — это для обслуги! Ха-ха! — немец указал на шевелящееся на полу. — Недавно еще ползало… Скоро все передохнут! Персонал расстреляли, кормов нет, генератор взорван… скоро все тут остынет… Все погибнет, все! А! Вот! Вот вам доказательство! Документ! Фотографируйте, а то воняет! — он ткнул пальцем в трупик какого-то зверька с пятью ногами и роговым наростом между глаз.
Уилби сфотографировал и поинтересовался, отчего сдохло это существо.
— С голоду, — ответил немец. — Дети приходили кормить… Больше не приходят.
— Какие дети?
— Такие же!
— Для чего вы нас привели в этот… зоопарк?
— Я вас привел, куда просили.
— Хватит валять дурака! — возмутился Уилби. — Сначала ваша семья, теперь какой-то… зверинец! Послушайте, доктор N…
Немец расхохотался:
— А вы так и не поняли?! Нет никакого «доктора N»!.. Вот — «доктор N»!.. Лечебный павильон для больных детишек! Сказочное царство! Для «сказочных» детишек! Они тут зверюшек кормили, цветы поливали, грибы рисовали! — он говорил быстро, точно в бреду. — Все началось… с грибов! Грибы начали расти первыми… Здесь все росло — грибы, ветки, листья. Я обещал детям, что и они вырастут. Все дети хотят вырасти побыстрей. Но они… не росли. Дети… умирали. Они умирали… в мучениях — Неожиданно он выпрямился, откинул голову; его речь сделалась возвышенно-патетической: — Это был великий эксперимент! Столько труда, догадок, гипотез, которые подтвердились! Сотни тысяч марок! Тысячи жизней! Плюс еще трое — моих детей! Зато теперь мы знаем, что ждет наших врагов! Мы знаем, что ждет их детей… — в его глазах вспыхнула ненависть — Ваших!.. И я не позволю, я не дам вам уничтожить…
Говоря, он отступал все дальше и дальше, в глубь лаборатории. Забывшись, задел ногой какую-то проволоку, споткнулся и упал.
Уилби, схватив Уилберта за руку, бросился наружу…
За их спинами раздался первый взрыв. Потом еще несколько.
Вечером того дня Черчилль подъехал к резиденции Рузвельта.
Перед четвертым заседанием три лидера договорились устроить неформальную встречу. Точное время не было строго оговорено, и, воспользовавшись этим, Черчилль нарочно приехал первым, чтобы поговорить с Рузвельтом до приезда Сталина.