Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера
Шрифт:
Одновременно с «колоссальным экономическим подъемом Германии» (Фишер) не меньшими темпами росло и ее самомнение, которое иначе можно назвать прусским чванством или прусской спесью. Хаффнер говорит, что в то время стало проявляться «гипертрофированное чувство силы». «Страна чувствовала свою мощь, и никакая похвальба уже не казалась чрезмерной», – саркастически замечает Барбара Тухман. «Немцы знали, что у них сильнейшая армия на земле, что они самые умелые торговцы, самые деятельные банкиры. Их народ проникает на все континенты, финансирует турок, прокладывает железную дорогу от Берлина до Багдада, завоевывает латиноамериканские рынки, бросает вызов владычице морей Британии, а в области интеллекта систематически реорганизует все области человеческого знания в
Германия, став полноценным государством позже других, заявила свои права на «место под солнцем» – достаточно обширное. Ее индустрии требовалось огромное количество железной руды и угля, запасы которых были ограничены. По этой причине индустриалисты и офицеры генерального штаба положили глаз на железорудные и угольные месторождения Бельгии и северной Франции. Тогда же родился и миф о нехватке «жизненного пространства» (чему, кстати, противоречили быстрые темпы индустриального и экономического роста того времени). Это привело к появлению идей о необходимости завоевания российских просторов, едва заселенных отсталыми, низшими народами. В любом случае, Германия должна господствовать, по меньшей мере, в Центральной Европе, господствовать не только в экономическом, но и в политическом и культурном отношениях. «После ухода Бисмарка страна стала ощущать себя мировой державой. Во времена Вильгельма многие немцы – из всех слоев общества – неожиданно увидели цель: мы станем мировой державой, мы распространимся по всему земному шару – Германия встанет во главе всего мира!» Как говорит Хаффнер, все это вело не только к неуемной гордости, но, увы, также и к «похвальбе, крайнему самомнению и эгоистическому взгляду на мир»47.
«Все слои общества», о которых пишет Хаффнер, в действительности ограничивались главным образом традиционалистическим средним классом, исповедующим консервативные правые взгляды. Этих людей воспитывали в фанатично правом духе немецких университетов профессора, подобные Трейчке. Они были верными читателями таких авторов, как Лагард, Лангбен, Бернарди, Шпенглер, которые писали, что Германии пора, наконец, двинуться по пути, который ей указывает судьба, – к мировому господству. Разрозненные тенденции этих авторов объединились в одной любопытной фигуре – писателе Хьюстоне Чемберлене (1855—1927). Особенно показательным был его бестселлер «Основы девятнадцатого столетия», вышедший в 1899 году. Чемберлен был сыном английского адмирала и двоюродным братом известного британского государственного деятеля Невилла Чемберлена. Он воспитывался во Франции, стал биологом и своей второй родиной считал Германию. Писал он (иногда в трансе) по-немецки. Он женился на Еве, дочери Рихарда Вагнера, и таким образом стал хозяином Haus Wahnfried в Байрейте, где Вагнер провел последние годы жизни и был похоронен. Жорж Моссе называет Чемберлена «самым влиятельным расовым теоретиком», а Йозеф Геббельс – «отцом наших идей».
«Если с этого момента немцы, живущие за границей, будут хранить тесные связи с Германией, станут немцами сознательно, гордо и открыто, – писал Чемберлен, – то завоевание мира приблизится с удивительной быстротой. Достаточно одного примера: как Германии завоевать Австралию? Как начать это завоевание? Как его завершить? Дело в том, что если всего лишь десять процентов обитателей этого континента будут сознательными германцами, они составят девяносто процентов всей интеллигенции и профессоров. Таким образом, они станут направляющим умом этой нации». Конрад Хайден, приводящий эти слова, поясняет: «Чемберлен пишет “Австралия” лишь потому, что бдительная
Далее Хайден вновь цитирует Чемберлена: «И когда Германия, наконец, достигнет власти – а мы можем быть совершенно уверены, что это случится, – она немедленно должна начать проводить в жизнь свою гениальную научную политику. Август, придя к власти, стал перестраивать мир. Германия должна сделать то же… Обладая оборонительными и наступательными вооружениями, безукоризненно организованная на армейский манер, непревзойденная в искусстве, науке, технологии, промышленности, торговле, финансах – во всех областях, Германия станет рулевым и первопроходцем этого мира. Каждый человек будет стоять на своем посту, каждый будет вкладывать все свои силы в это святое дело. Тогда Германия, живое воплощение эффективности, завоюет весь мир силой своего внутреннего превосходства»48.
Раса для Чемберлена была «главным принципом истории». «Он считал, что из всех рас лишь германская способна создавать культуру, именно она, начиная с третьего века нашей эры, поднималась из “хаоса народов”, порожденного Римской империей и католической церковью. Этой расе принадлежит будущее – при условии, что ей удастся очистить себя от антинемецких элементов, в первую очередь от евреев. Из всех германских народов лишь немцы призваны править миром. Но если на этом поприще они потерпят поражение, им суждено исчезнуть»49.
Чемберлена изучал сам император Вильгельм II, который считал его своим советником по интеллектуальным вопросам и даже учителем. Он наградил его Железным крестом, военной наградой, и особым указом постановил, что экземпляр «Основ девятнадцатого столетия» должен стоять в каждой прусской библиотеке. В 1922 году бывший император писал в своих воспоминаниях: «Именно Чемберлен впервые возвестил и объяснил восторженному немецкому народу, что значит быть германцем, сколько в этом величия»50.
Другим благоговейным почитателем Чемберлена был Адольф Гитлер. В 1923 году, за несколько недель до своего Пивного путча, он впервые посетил Haus Wahnfried. «Совершенно ясно, что Гитлер тщательно планировал этот визит, – пишет Бригитта Хаман. – Он посетил Wahnfried тогда, когда его уже начинали считать кем-то особым и даже самим долгожданным «спасителем Германии»… То, что он побывал там именно тогда, перед путчем и возможным захватом власти, придавало его визиту оттенок посвящения. Перед принятием важных решений верующие отправляются к святым местам. Гитлер же отправился получить благословение Чемберлена и покойного учителя – Рихарда Вагнера»51.
К тому времени Чемберлен уже был прикован к постели и был способен лишь пожать руку Гитлера и пробормотать несколько еле слышных слов. Однако затем он напишет Гитлеру, что благодарит Бога за то, что на склоне лет ему удалось увидеть спасителя Германии. «То, что в этот тяжелейший час Германия способна породить Гитлера, говорит о ее исключительной жизненной силе… Да хранит тебя Господь!»52 Зигфрид Вагнер также был впечатлен первой встречей с Гитлером: «Гитлер – удивительный человек, истинная душа германского народа. Он должен победить»53.
«Гитлер является воплощением крайне радикальной концепции германского мирового господства, истоки которой восходят к позднему периоду правления Бисмарка. Уже в начале века она конкретизировалась в определенных военных целях. После первой неудачной попытки реализовать эти цели в 1914—1918 годах, была предпринята вторая – еще более решительная, вылившаяся во Вторую мировую войну. Гитлер был выразителем столетнего империалистического устремления» (Иоахим Фест54).