Гитлер и я
Шрифт:
– Нет, господа, боюсь, что я не знаю этого человека. Мне кажется, он недавно умер.
– Ваши документы, пожалуйста.
Я показал свой паспорт, который был в полном порядке. В нем даже стояла специальная виза, без которой немцы с недавних пор не могли выезжать за границу.
Двое полицейских держали меня под прицелом своих револьверов. Они тщательно изучили мой паспорт и теперь казались несколько растерянными.
Один из них стал обыскивать шкаф и стол, а другой перевернул вверх дном весь мой гардероб. Они конфисковали мой револьвер,
Вернув мне паспорт, они вышли, хлопнув дверью и ругаясь.
Тут же в комнату вошла моя квартирная хозяйка.
– Перед домом стояли еще двое полицейских. Они уже уехали, но выглядели очень сердитыми.
Около полудня я обратился к начальнику политического отдела полиции господину Бенде, чтобы пожаловаться на грубое обращение со стороны его сотрудников.
– Зачем было посылать машину с четырьмя вооруженными полицейскими?
– спросил я его.
– Вы же прекрасно меня знаете.
Бенда посмотрел на меня с удивлением.
– Вы, вероятно, ошибаетесь, - сказал он.
– У нас нет машины.
Вскоре он позвонил мне.
– Пожалуйста, немедленно приезжайте, - сказал он, - и возьмите с собой вашу квартирную хозяйку. Мы хотим допросить ее. Полиция не отдавала никаких распоряжений относительно вас.
Моя хозяйка оказалась очень говорливой. На своем родном языке она болтала без умолку.
От нее мы узнали номер машины, подъехавшей к дому - ПА, белые буквы были написаны на черном фоне. Чешские же номера выглядели иначе - черные буквы на белом фоне. Это доказывало, что машина приехала из Германии, скорее всего из Мюнхена.
– Конечно!
– воскликнула эта замечательная женщина, которой это разоблачение открыло новые горизонты для красноречия.
– Мужчины, стоявшие снаружи, говорили по-немецки, а когда двое других мужчин вышли из дома, они бросили на землю большой кусок ваты и с яростью растоптали его. Он него шел такой странный запах... Я даже представить себе не могу, что это было.
При осмотре места происшествия кусок ваты был обнаружен, однако запах за это время испарился.
Очевидно, гестапо пыталось похитить меня. По-видимому, приказ «взять его живым» все еще действовал.
Более того, гестапо вполне могло добиться своей цели, если бы оно послало эсэсовцев из Мюнхена, которые без труда опознали бы меня. Но Гиммлер, на мое счастье, поручил эту работу четырем судетским немцам. Те, несомненно, отлично говорили по-чешски, но они не знали меня в лицо! Я спасся благодаря отличному качеству моего фальшивого паспорта и легковерности этих лжеполицейских.
Власти Праги были сильно возмущены этой наглой провокацией со стороны Германии. Вследствие этого я оказался под особой защитой политического отдела полиции и следственного департамента. Беззаботная атмосфера, которая до сих пор царила в этой счастливой стране, стала меняться. К сожалению, меры безопасности не распространились на провинцию; иначе можно было бы предотвратить
В начале марта 1934 года пражское юридическое общество пригласило меня прочитать лекцию о национал-социализме. Выступление имело шумный успех. На следующий день ко мне пришел изящно одетый, высокий, светловолосый англичанин. Он представился мистером Франком. С ним был еврейский бизнесмен по имени Поллак, которого Франк представил как своего будущего зятя.
Франк, который говорил по-немецки с сильным английским акцентом, сообщил мне, что является представителем американского антинацистского тайного общества, которое очень интересуется моей работой.
– Мне даны инструкции, - сказал он, - приобрести пять тысяч копий вашего еженедельника и оказать содействие в их распространении в Германии. Я плачу вам наличными вперед столько, сколько вы сочтете нужным.
– Это очень мило с вашей стороны, мистер Франк, - ответил я, - но мы не испытываем необходимости в помощниках.
Но от мистера Франка было не так-то легко отделаться.
– Хорошо, - сказал он, - если вы не хотите принять мою помощь в распространении газеты, я все разно готов оплатить ваши расходы на три месяца вперед.
Это предложение я принял, тем более что Франк показал мне настоящий британский паспорт, а его «еврейский зять» представился мне достаточной гарантией.
Через три месяца мистер Франк появился вновь. Он выразил глубокое удовлетворение нашим сотрудничеством и пригласил меня срочно поехать с ним в Париж.
– Мой американский патрон очень хочет встретиться с вами, - сказал он, - но не может сейчас приехать в Прагу. Но в начале июня он будет в Париже. Не могли бы вы поехать туда со мной?
Я навел справки в полиции. Ничего подозрительного о Франке и Поллаке известно не было.
Ссылаясь на текущие дела, я отказался ехать в Париж в его компании, но приглашение тем не менее принял и пообещал приехать на встречу.
Однако обстоятельства вынудили меня отложить путешествие на несколько дней, и я смог приехать в Париж только пятнадцатого июня. Я сообщил Франку о задержке, не указав, когда точно я прибуду.
– Какая неудача!
– воскликнул мистер Франк, когда увидел меня в Париже.
– Моему патрону пришлось уехать в Саар. Он ведет переговоры с Конрадом Гейденом, который не может приехать сюда, и ждет вас 21 июня в Саарбрюкене.
Это показалось мне не слишком правдоподобным, но, с другой стороны, почему бы лидеру американской антинацистской лиги не встретиться со столь известным писателем-антинацистом, как Конрад Гейден?
– Мы должны вместе поехать туда двадцатого, - торопливо добавил Франк.
– Благодарю вас, у меня дела в провинции, но двадцать первого я приеду туда.