Гладиаторы
Шрифт:
— Дождь освежил. Как душ принял… Если верить Варламу, скоро должен быть санаторий, — сказал он. — Как думаешь, далеко до него?
— Черт его знает, где мы и где этот санаторий!
— Делать нечего, пойдем дальше! — сказал Коба. — Может, где-нибудь наткнемся еще на одну деревню. Соскучился я по ним. Здесь, в горах скорее всего занимались скотоводством. Деревеньки наверняка бедные, сам знаешь, какие у них дома: на первом этаже — хлев, а на балконе курятник!
Петляющую по склонам дорогу спрямляли,
Территорию комплекса по предложению Кобы стали обходить сверху, но он признал, что ошибся в выборе наблюдательной позиции. Спустились пониже, но и отсюда не заметили в санатории никаких признаков жизни. Не увидели и часовых, хотя точно знали, что противник устроил здесь что-то вроде координационного пункта.
— Похоже, они ничего не опасаются в такой близости от фронта. Странно! Почему? — сказал Коба. — Может быть, пока мы тащились сюда, линия фронта отодвинулась?
— Не знаю, — Дато взглянул на Кобу и понял, что тот насторожен так же, как и он. — Возможно, все отправились на зачистку.
Скоро они поняли, что танк брошен отступившей армией. Опытным глазом даже на расстоянии установили, что машина бездействующая. Майор уверял, что у вышедшего из строя танка ствол опущен книзу, как член у импотента.
— А где их машины? Не пешком же они передвигаются?! — удивился Коба.
— Наверняка все отправились на зачистку, а здесь оставили небольшую группу. Или вообще никого не оставили. Пошли отсюда!
— Подождем минут пять, может, выползут наружу, — сказал Коба.
— Лучше давай так: я займу позицию на противоположном холме, и немного погодя откроем стрельбу, сымитируем, будто схватились две группы боевиков. Они же любопытные, как обезьяны: тут же вылезут из своих нор, узнать, что происходит…
— Ну, ты прямо Дата Туташхия, — сказал Коба. — Хорошо, что у тебя опять появилась охота шутить!
Обошли санаторий с другой стороны. Он и отсюда выглядел безжизненно и почему-то внушал страх. Смотреть в его сторону было неприяно.
Они сидели в ельнике и боролись с желанием закурить.
— От этого санатория веет холодом, — неожиданно для самого себя сказал Дато. Чуть раньше, точно таким же тоном Коба высказался о танке.
— Пошли, — сказал Коба. — Только в последний раз взгляну на него поближе!
— Я тоже пойду!
— Жди здесь, посмотрю и вернусь. Не бойся, я не собираюсь делать глупости!
— Послушай, мне и так он на нервы действует, этот санаторий! — раздраженно сказал Дато. — Не добавляй еще и ты!
— Ладно, ладно, не психуй! — уступил Коба. — Тогда давай поедим. Может, и они покажутся!
—
— Соскучился! — улыбнулся Коба.
Они ели и поглядывали на санаторий. Строения были старые, только крыши подновили. Среди старых зданий строился новый корпус. С того места, где они расположились, танк не был виден. Поднявшийся ветер принес первые капли дождя.
— Отсюда начинаются настоящие горы. В детстве я мечтал путешествовать по горам. То есть мечтал стать альпинистом! — сказал Коба. — Думаю, ты меня понял.
— Вот и исполнилась твоя мечта!..
Упали редкие крупные капли дождя.
— Пора уходить! — сказал Дато. — Оставим этот санаторий в покое.
— Прощайте, санаторные ублюдки. Увы, так и уходим, не повидавшись! Если вы изволите почивать в данную минуту, уверен — мы вам приснимся. Желаем добрых и веселых снов!
— Не можешь ты расстаться с этим чертовым санаторием!
— А сколько прекрасных русских женщин здесь побывало. И перли сюда толпами сопляки из окрестных сел, чтобы хоть издали глянуть на них. Почему перли? А почему мы таскались на пляж? Рассаживались поодаль, глазели на аппетитных красоток и ублажали себя… Туда-сюда, обратно, о, Боже, как приятно!..
— Как будто о нас с тобой сказано! — усмехнулся Дато.
— Послушай, разве на дороге не должно быть хотя бы одного указателя? Где-то же должно быть написано, как называется этот чертов санаторий!
— Ничего не поделаешь, не написано. И Варлам не смог вспомнить его названия, — сказал Дато. — Наверняка «Орлиное гнездо» или что-то в этом роде. Если хочешь, назови его «Санаторий в ущелье»!
Подкрепившись, они взбодрились. Дождь то стихал, то усиливался. Струи били в лицо. Пришлось идти боком, укрываясь от ветра.
Дорога делалась все более каменистой. Местами из земли выступала скальная порода; ненастья смывали и выветривали землю вокруг, все более и более обнажая ее. Дато выбирал склоны покруче, полагая, что на них не должно быть мин. То, что мины здесь в свое время были установлены и по сей день находятся в боевом положении, в этом он нисколько не сомневался, ведь поблизости, всего в нескольких километрах, недавно проходила линия фронта.
— Решил уморить меня, гад, таская по кручам! — пробурчал Коба. — Нет здесь мин. Хочешь, я пойду первым…
— Нет, — сказал Дато. — Идем рядом! — Постепенно в нем росло равнодушие, вызванное усталостью, и страх нарваться на мину заметно притупился.
— Скоро достигнем альпийской зоны и достанем руками до облаков, ну, почти как в той песне, — сказал Коба. — С детства мечтал дотронуться до облаков!.. Я думал, что это будет так же приятно, как тискать груди женщины. Не смейся, я правда так себе это представлял.