Глаголь над Балтикой

Колобов Андрей Николаевич

Все равно, дополнительные полторы мили были бы сейчас очень кстати: впрочем, с тем же успехом можно было пожелать пару бригад дредноутов с обученными экипажами. "Мечтай не мечтай, а воевать придется с тем, что есть", - вздохнул Вячеслав Александрович и вернулся в рубку.

– Два дредноута, дистанция до головного - 128 кабельтов!
– доложили с дальномерного поста, когда Русанов занял свое место.

– Хорошо, - вдруг заговорил контр-адмирал Ферзен.
– Я хочу понять, насколько дальнобойны у них орудия. Сергей Сергеевич, командуйте на 120 кабельтов поворот и посмотрим, что будет.

Вячеслав

Александрович приник к стереотрубе. Тральный караван наблюдался достаточно хорошо - не менее десятка суденышек шли в первой его линии, и сколько-то еще за ними - сосчитать было тяжело, мешали дымы. Отставая от них кабельтов на семь-восемь, строем фронта шли оба дредноута, опознанные сигнальщиками как "Нассау" и "Рейнланд".

Плохая новость заключалась в том, что эти линкоры пришли не одни: вдалеке маячили однотипные им "Позен" и "Вестфален", которые, впрочем, Русанов едва мог разглядеть. В этом состояла другая хорошая новость - за тральным караваном больше двух дредноутов не помещалось, так что будь здесь хоть весь хохзеефлот сразу, вести огонь по русским броненосцам могли только два германских линейных корабля. "Вот только нам и двух дредноутов хватит с лихвой", - подумал про себя Русанов.

– Сто двадцать два кабельтова до головного!

– Лево восемь румбов!

Послушная рулю "Слава" накренилась, ложась на новый курс, и в этот момент ближайший к ней дредноут окрасился вспышками выстрелов. На такой дистанции снарядам лететь секунд тридцать, но какими же долгими казались эти секунды! Вроде бы всем ясно, что немцы целились, не предугадав поворота "Славы", и что дистанция очень велика, и что шансов попасть с первого залпа почти нет, но...

Три разрыва слились в один, и в небо взметнулись три высоких черных столба.

– Фугасными бьют!

Да, это так - все три германских снаряда разорвались от удара в воду, не долетев до "Славы" примерно пяти кабельтов. Почти тут же по силуэту "Нассау" снова пробежали вспышки - внимательно всмотревшись, Вячеславу в какой-то момент удалось даже увидеть черные точки снарядов, несущихся сейчас к его кораблю.

Но и эти три снаряда взрыхлили море, не долетев до броненосца примерно те же пять кабельтов, а третьего залпа немцы не дали.

– Что скажете, Вячеслав Александрович?
– обратился к Русанову Вяземский.

– Похоже на то, что они бьют на сто пятнадцать кабельтов, или на полторы мили дальше, чем мы, Сергей Сергеевич. Сейчас оба залпа легли недолетом, дальше они не могут и задробили стрельбу, чтобы не тратить даром снаряды. Но плохо то, что "Нассау" и "Рейнланд" идут почти сразу за караваном, от второй линии тральщиков они отстают всего лишь кабельтов на семь. Поэтому, чтобы стрелять по тральщикам хотя бы с предельных для нас десяти миль, мы должны сунуться под огонь дредноутов, при том что сами отвечать им не сможем.

– М-да...

– Предсказуемо, - отрубил Ферзен.
– Мы предполагали, что так оно и будет, и выбора у нас нет. Сближаемся до ста кабельтов с их тральщиками и - огонь. Как только Вы, Вячеслав Александрович, их расстреляете, так мы сразу из-под обстрела и выйдем.

– Два румба вправо, - распорядился Вяземский, и Русанов опять одобрил поступок своего командира. На таком расстоянии немцы могут и не заметить незначительного изменения курса, не сообразят, что "Слава"

в пределах досягаемости их пушек. Глядишь, и получится подойти к тральщикам спокойно, а не сквозь частокол падений вражеских снарядов.

Курс-скорость тральщиков определены, горизонтальные и вертикальные углы наводки просчитаны и переданы в башни. На пульте управления огнем мирно горели лампы, обозначающие готовность 305-мм башен к стрельбе. Тишина в рубке. Осталось только дистанция...

– Сто пять кабельтов... Сто два кабельтова... Сто!

"О-гонь", - скомандовал сам себе Русанов и повернул тумблер. Почти тут же палуба под его ногами чуть вздрогнула, и в уши ударил тяжелый рык двенадцатидюймовых орудий. Стреляли полузалпом, два ствола из четырех, по одному орудию из каждой башни, да и пушки не шли ни в какое сравнение с теми, что стояли на новейших русских и германских дредноутах. И все равно получилось внушительно и мощно.

Но не прошло и десяти секунд, как далекие силуэты германских линкоров препоясались вспышками ответных выстрелов.

* * *

– Мичман Ливанов! Лииивааанов!

– Здесь я, Лев Георгиевич.

– Что здесь, это хорошо, а скажи лучше, есть какие-то приказы, или адмирал про нас опять забыл?

– Только что от радиста, нету.

Стоявший около надстройки боцман тяжелой вздохнул. Постригаев глянул на него одобрительно:

– Вениаминыч, чего хотел-то?

– Так, вашсковородь, опять просидим весь бой как в тиятре, - кратко сформулировал боцман. Заметно было, что несмотря на краткость фразы, избежать в ней матюгов было для него почти непосильной задачей.

Как и пять дней тому назад, "Грозящий" вновь наблюдал за боем своих броненосцев с превосходящими силами. И, как тогда, был совершенно бессилен им помочь, потому что для его шестидюймовок дистанция была совершенно запредельной.

Русские броненосцы повернули наперерез курсу трального каравана и, развернувшись в линию, открыли огонь. Первым дала залп "Слава", а за ней окутались дымом выстрелов остальные броненосцы - но немцы тут же ответили.

Внимательно наблюдая за неприятелем, Постригаев видел белопенные столбы падений русских снарядов среди тральщиков, но попали в кого-то или нет, разглядеть не получалось. Засмотревшись на стрельбу броненосцев Ферзена, он не видел, как немецкий залп лег практически перед самым форштевнем "Славы", как головной броненосец убавил ход, сбив прицел германским канонирам, отчего два следующих залпа легли впереди него. Отвлекла Постригаева только ектенья Вениаминыча, в которой цензурными были разве только "в", "на" и "через". Лев Георгиевич тут же обернулся к броненосцам... Корму "Цесаревича" окутывал густой дым.

– Никак попали, ироды?

– Двумя снарядами, вашсковородь!
– доложил боцман.

– Вот ведь курва!

И в этот момент кормовая надстройка "Славы" полыхнула огнем. На фалах флагмана взвился какой-то явно приготовленный загодя сигнал, и броненосцы выполнили коордонат: одновременно, "все вдруг" повернули на четыре румба влево, а отдалившись от неприятеля, снова легли на прежний курс. Наводка немцев была сбита, к тому же русские корабли на какое-то время вышли за пределы дальности германских орудий. Однако передышка закончилась быстро - "Слава" взяла правее и вновь повела отряд в бой.