Главная роль 7
Шрифт:
Переместившись во дворец и пережив переодевание, мы собрались в столовой, обедать свининой с петрушечным соусом под тушеную капустку с картошкой, поджаренным хлебом и супом на безалкогольном пиве с фрикадельками.
— Братец, неужели совсем ничего нельзя сделать? — в очередной раз (до этого — в письмах и по телефону) спросила меня Ксения.
— С чем, сестрица? — чисто из вредности притворился я дурачком.
— С моими владениями! — совсем как раньше топнула ножкой от переизбытка эмоций Ксюша.
Частная собственность в Англии упразднена, и «национализация»
— Теоретически я мог бы заплатить коммунякам за то, чтобы они слепили какую-нибудь бумагу о том, чтобы ты могла отдыхать в своем дворце время от времени, — вздохнув, повторил я то же самое, что и в прошлые разы. — Но он ныне являет собой жалкое зрелище: давно не отапливался и не убирался, несколько пострадал от боевых действий — какой-то гений пытался использовать его в качестве форта с очень печальным для стен и окон итогом — а потом его долго и со вкусом грабили добрые английские рабочие и крестьяне. А потом они в нем грелись, пуская на дрова мебель, книги и картины. Затем, когда пришел голод и начались перебои с угольком, жители окрестностей принялись охотиться и вырубать деревья в окрестностях.
— Проклятое быдло! — обиженно буркнула Ксюша.
Побледневшая от моего рассказа Аликс встала со стула и быстро вышла из столовой, на ходу вытирая слезы. Стало совестно, и я пообещал себе больше о таких страшных вещах в ее присутствии не упоминать.
Глава 16
Среди ночи меня разбудили крики в коридоре.
— Пожар!!! Пожар!!!
Почти сразу после того, как я их услышал, дверь спальни с грохотом — потому что закрыта изнутри, и ключ есть только у меня, пришлось ломать — вбежали казаки Конвоя и Андреич с Остапом и слугами. Первые — как положено, в форме, остальные — в исподнем, потому что спали.
— Ваше Вели…
— Пожар, слышу, — перебил я, вставая с кровати. — По коридору или в окно? — запросил план эвакуации.
— В левом крыле пожар, в дамском, — ответил Остап.
— Матушка и сестра? — спросил я. — Одеться! — скомандовал слугам, решив, что время есть, и Августейшее исподнее «светить» нет смысла.
— С ними вторая группа, выведут, — ответил десятник Ильин.
Датчане, надо полагать, тоже без дела не сидят. «Выведут» — значит выведут, можно не волноваться. Усевшись на кровать и сунув ноги в удерживаемые Петькой штаны, я поморщился:
— Проводка что ли?
— Виноват, не могу знать, Георгий Александрович! — бодро ответил десятник.
— Время покажет, — принял я справедливый ответ.
Пока я одевался, в спальню успело заглянуть несколько датчан, а Андреич по моему приказу сходил к себе — в соседние покои — и одеться как следует вместе с незанятыми слугами. Петьку я не отказал себе в удовольствии принарядить из своего гардероба, к зависти других слуг и добродушному смеху Конвоя. Такие вот мы — в любой ситуации не унываем.
По попахивающим гарью и наполненным суетой дворцовым коридорам мы направились к выходу, уворачиваясь от мечущихся и
— Ведра таскают, ишь ты! — покачал я головой. — А где система противопожарной безопасности? Шланги, краны с высоким давлением, щиты с топорами да баграми и ящики с песком?
Все то, что с недавних пор имеется в каждом казенном здании и скоро станет обязательным для зданий коммерческих — настолько, насколько возможно с поправкой на отсутствие в стране центрального водопровода, недостаток инвентаря и прочие объективные факторы.
— Бардак, — крякнул Андреич. — У них поди и ответственного за противопожарную безопасность не назначают.
Грохнули.
— Начальник пожарной охраны уездного города неспеша и вразвалочку заходит к подчинённым и с зевком говорит: «Мужики, собирайтесь потихонечку, дом градоначальника горит», — траванул я анекдот.
Грохнули так, что датчане испуганно заозирались, расплескивая содержимое ведер.
— Подбегает к пожарному горожанин и говорит: «Помогите, там исправник с доктором дерутся, я не знаю, кого просить разнять!», — решил добавить эвакуации приятности Остап.
В примыкающую к выходу гостиную мы ввалились в хорошем настроении, обнаружив здесь печального Кристиана в окружении его охраны и слуг. Укутанный в бушлат с чужого плеча поверх исподнего король Дании с завистью посмотрел на мой безукоризненно сидящий «милитари-кэжуал» и поведал:
— Насос водяной сдох, напора совсем нет.
Казаки и слуги шумно сглотнули и сжали губы, подавив рвущийся гогот. Мне переключение на сочувственный вид далось легче — я же профессионал.
— Беда не приходит одна, — вздохнул я, опустившись на диван рядом с ним. — Дамы?
— Столько убытков! — проигнорировав мой вопрос, поделился горем Кристиан. — Насос менять, ремонтировать! Надеюсь, древние картины и скульптуры не пострадают — как я буду смотреть в глаза своим предкам на том свете?
У меня чуть шары от такого жлобства и цинизма не полезли. Я? Я-то неподдельно переживаю, а смех наш — от нервов, а не потому что нам плевать на судьбы дам.
Позорить нравоучениями главу государства перед его свитой нельзя даже если речь идет о бесполезных датчанах, поэтому я поднялся на ноги:
— Идем на воздух.
— Если мне суждено сгореть вместе с дворцом моего отца — значит так тому и быть! — погрузился в пафосную апатию Кристиан.
Может развод замутить? Жалко Ксюшу — с такой удивительной личностью жить приходится, неудивительно, что ее характер испортился. Совестно — без меня вышла бы замуж за кого-нибудь менее интересного. А, к черту — сделанного не воротишь, а шапка Мономаха во многие моменты и потяжелее давит.
Мысленно плюнув на идиота, я повел своих к выходу. В момент, когда я заносил ногу над порогом, вырубилось электричество, и гостиная погрузилась во тьму вместе со внутренним двором дворца — до этого, в свете фонаря, я успел увидеть десятка три мечущихся датчан в пожарной форме и три пожарные бочки справа — там, где разбитые окна дамского крыла светились затухающими языками пламени. Хоть где-то напор у этих датчан есть!