Главный рубильник (сборник)

Малицкий Сергей

– А ничего, – тяжело дыша, бросил подходивший Семен. – Однако, дыхалка уже ни к черту. Тома, Валя, бросьте расстраиваться. Мы на природе. Искупаетесь сейчас.

– Где? – оглянулся Федор.

– Тут рядом, – засмеялся Семен. – Однако я предупреждал. Лучший способ чему-то научиться – испытать на собственной шкуре. Мне дед мой, к которому мы едем, рассказывал, как в юности езде обучался. На грузовом автомобиле. Это было чудо техники. Даже с коробкой передач. Причем не автоматической. Про руль я вообще не говорю. Силовой тренажер!

– Ну-ну, –

скривился Федор. – А в качестве тормоза на этом автомобиле использовалась суковатая палка. Ее в грунт надо было втыкать.

– Палкой он заводился, – отмахнулся от приятеля Семен. – Рычаг вставлялся прямо в двигатель, крутился со значительным физическим усилием. Обучение проводилось так. Если машина глохла, ученик, то есть дед мой – Михалыч, хватал рычаг, выпрыгивал из кабины и начинал вращать двигатель. А инструктор в это время выключал в кабине зажигание и ждал, пока ученик от усталости с ног валиться не начнет. Только тогда искру давал.

– Ну, ты, инструктор, – усмехнулся Федор. – Ты еще расскажи, как дед твой по километру назад бегал, чтобы посмотреть, какой дорожный знак он только что проехал!

– А ты откуда знаешь? – удивился Семен.

– Да ты своим чудесным дедом мне уже все уши прожужжал, – ответил Федор. – Долго еще ехать-то?

– Так приехали уже, – махнул Семен рукой в сторону края поля, где синими штрихами поблескивал штакетник. – Тут он и живет. На отшибе. Дом за липами. За домом банька. За банькой речка. Три минуты по косогору вниз. Садитесь, сейчас подрулим.

– А чего это он на отшибе то живет? – спросил Федор, возвращаясь на место и наблюдая, как Тамара и Валентина пытаются отловить разыгравшуюся девчонку.

– Бирюк он, – усмехнулся Семен. – К тому же еще и нанофоб.

– В самом деле? – удивился Федор. – И что? Жидкости через капрон процеживает?

– Через марлю, – кивнул Семен. – И еще магнит прикладывает. И к сыпучим продуктам тоже. Короче, старикан замечательный. Сам увидишь. Поехали, что ли?

02

Дед их словно ждал. Он бодро поднялся с серой колоды, вросшей в землю возле покосившейся, но свежеокрашенной калитки, прищурился, а затем поочередно и степенно пожал руки Федору и Семену, аккуратно поцеловал в щеку Тамару, поклонился Валентине и потрепал по косичкам Оленьку. Федор принялся рассматривать все еще крепкий дом. Девчонка сразу же побежала гладить добродушную дворнягу, а дед заторопился на кухню разогревать чайник. Семен открыл багажник, вытащил две больших сумки со снедью, подмигнул Тамаре:

– Тома, давай-ка, бери Валентину, Ольгу, и дуйте на речку. А мы сейчас займемся обедом. Да и деда надо уважить.

– Вы только не слишком увлекайтесь, – погрозила пальцем Валентина.

– Вы тоже, – серьезно ответил Федор.

– Да тут глубже, чем по пояс, пожалуй, что и ни одного места нет, – успокоила его Тамара и, окликнув Оленьку, повлекла за собой Валентину. – Пойдем, пойдем,

купальник не нужен, тут не бывает никого.

Федор проводил глазами жену, на секунду задержал взгляд на стройной фигуре Тамары, вздохнул и пошел вместе с Семеном за дом. Под раскидистыми яблонями, развесившими зеленые, еще только завязывающиеся плоды, у бревенчатой стены приземистой баньки стоял большой стол, накрытый потертой клеенкой. Рядом гудела садовая печь, в которую Михалыч сноровисто добавлял полешки. В тазике с холодной водой лежал пук свежей зелени.

– Странно, – удивился Федор. – Место вроде тенистое, а комаров нет.

– Отчего же нет, есть, – усмехнулся в седую бороду дед. – Вечером пожалуют. На косогоре мы. Ежели днем ветерок, так всю эту живность благополучно сдувает. Вон, – он показал рукой на просвет между яблонь, – почитай от огорода и до речки – луговина.

Федор приложил к глазам ладонь, увидел мелькнувшую в высокой траве желтую панамку жены, короткую прическу Тамары и почувствовал какую-то необычную слабость, истому, словно был доставлен в это чудесное место не в салоне уютной машины, а пришел пешком.

– Ты садись, давай, милый человек, – повернулся к нему дед. – Отдыхай. Это раньше деревня – чтобы спину ломать была. Теперь деревня для отдыха.

– Не верится, что вы отдыхаете здесь, – провел рукой Федор, показывая ухоженные деревья, прополотые грядки, чистые дорожки. – Просто идеальное хозяйство.

– Спасибо, конечно на добром слове, – просиял дед, – но ты б лучше это внуку моему Семке сказал. Нет бы Ольку деду на воспитание на лето сдать, так шиш с маслом. Наведается раз в три месяца, продуктов городских привезет, и тут же обратно. Хорошо хоть в этот раз уважил, компанию организовал!

– Уважил, уважил, – по хозяйски успокоил деда Семен. – И сегодня обратно не поедем, не волнуйся. Ночлег дашь?

– А чего ж не дать? Дам! – степенно согласился дед. – Почитай родня все ж таки. Единственная на всем белом свете!

– Отчего же единственная? – не удержался от улыбки Федор. – Согласно генетическим исследованиям почти все люди дальние, но родственники.

– Ага, – крякнул дед. – Ваша ограда нашему забору двоюродный плетень.

– На-ка, зелень порежь, – пододвинул Семен Федору доску и нож. – И про научные достижения шибко не распространяйся. Михалыч науку не жалует. В его представлении от науки один вред.

– А то скажи польза? – подскочил дед, оторвавшись от пакета, из которого с кислой миной выуживал свертки и коробки со съестными припасами. – Назови мне хоть одну науку, что людям пользу принесла.

– Дед, не заводи шарманку, – поморщился Семен. – Беда в том, что ты видишь только те аргументы, которые твою точку зрения подтверждают. Давай-ка, лучше выпьем. А то угольки не скоро подойдут.

– И то дело, – улыбнулся Федор и потянул из пакета бутылку. – Вот, кстати, Михалыч, и первая польза от науки. Или водка из родника бьет?