Главный рубильник (сборник)

Малицкий Сергей

– Да, – кивнул Будалла.

– Ага, – поежилась Шака.

– Точно так, – раздался в ушах голос Кафши.

Динак промолчал. Только медленно закрыл и снова открыл глаза.

– И как же? – поразился Трап.

– Вот так, – показал стиснутый кулак Будалла. – Вся жизнь после этого вот так.

– Зачем же тогда? – не понял Трап.

– Чтобы знать, – вдруг разом постарел Будалла. – Надо знать. Ты не знаешь. Тебе повезло.

– А может и не повезло, – буркнула Шака. – Ты не знаешь, что такое полное, абсолютное счастье. Без толики опьянения. Ясное счастье. Не знаешь, что такое сила и легкость. Ощущение, так сказать, полноты бытия. Не знаешь. И не узнаешь никогда.

– Нет,

ну если Кафша пустит его в душ… – пробормотал Динак.

– Даже если и пустит, – отчеканила Шака.

– Так вы нацелились на наркотик? – разочарованно вымолвил Трап. – Хотите вырвать немного абсолютного счастья перед смертью? Не поможет. Это жажда неутолима. Даже те, кто умудряются ограничивать себя, погибают от тоски. Травят себя антидепрессантами. Некоторые богачи были уверены, что если принимать дурь каждый день, то счастье не кончится. Только порцию, оказывается, нужно удваивать каждый раз. Действие дури при этом все равно сокращается тоже в два раза. Но самое главное в другом. Абсолютное счастье можно испытать только раз – при первом приеме. Все, что будет потом, только ясное воспоминание и жгучая тоска. Понятно?

– Куда уж понятнее, – закивал Будалла. – Теоретизируешь? У тебя же аллергия!

– Да что бы у меня ни было! – повысил голос Трап. – Ясность нужна!

– А бывает ли она, ясность? – спросил Будалла.

– Мы не за дозой, – сказала Шака, и Трап тут же разглядел и паутину у нее под глазами, и морщины на лбу. – Ты еще не понял? Мы против дури. Все остальное – пыль. Мы против дури. Понял?

– На балкере нету дури, – убежденно отчеканил Трап. – Я говорил с таможенниками, с верными ребятами. И с не очень верными. С теми, кто с потрохами продался бы Армику, но не покупает он никого. Значит, дури на балкере нет! Да я скорее поверю, что она прилетает на Токе в виде метеоритов! Да и самого Армика в Порту уже пару недель нет! Шлепните меня прямо здесь, если я хоть что-то понимаю!

– Приготовиться! Стартуем, – скомандовала Кафша и добавила через секунду. – Живы будем, обязательно шлепнем тебя, парень. Осталось только определиться, по какому месту.

– Можно я это сделаю? – без тени улыбки предложил Будалла. – Мне кажется, что тебя в детстве мало шлепали, Трап. Я бы восполнил.

Ему и в самом деле почти не доставалось. Может быть, если бы отец, мать или воспитатели практиковали телесные наказания, Трап вырос бы другим человеком? И жизнь его сложилась бы иначе? Не вышло бы так, что все, недополученное в детстве, он огребет в самом начале самостоятельной жизни? Хотя, кто мог упрекнуть его в отсутствии терпения? В той же пилотской школе он долго не обращал никакого внимания на насмешки, сломал нос обидчику только после пренебрежительного толчка в спину. Уже после первой стычки он начал бить в ответ и на дерзкие, неуважительные слова. А однажды, когда украсил фингалами физиономию конвейерного контролера, вздумавшего проучить зазевавшегося рабочего обрезком пластикового троса, встретился с одним из служек Армика. Тот с сомнением оглядел худощавое тело будущего скребка и сказал, что старший скребков восточного терминала приглашает юного драчуна поучаствовать в трюмных боях. На разогреве.

– Я не дерусь за деньги, – ответил Трап. Тогда он еще не мечтал о большом призе.

– Дерись за жилье, – усмехнулся посланник. – Ты задолжал за каморку за два месяца. Денег у тебя нет. Если не выйдешь на ринг, тебя сегодня же выкинут на палубу. И никто не сдаст тебе без денег даже угол. Дерись за жилье, или уматывай на Токе. В Порту живут только сильные. Слабаки в Порту подыхают.

Мусорщик добрался до корпуса балкера одновременно

с буксирами. Те, сминая облепившие обшивку гиганта ракушки, с привычной точностью выбросили держатели и растопырили дюзы. Сухогруз, сквозь наросты на боку которого пробивалось название корабля – «Пасион», продолжал двигаться в сторону Порта. Кольцевые двигатели его лениво попыхивали, замедляя вращение корпуса. До линии маяка ему оставалось не больше нескольких минут. Кафша посадила мусорщик среди пилонов маршевых двигателей балкера.

– Быстро! – раздалось в ушах Трапа. – Навигационная блокировка короткая. За линией маяка сканеры балкера будут вновь включены.

– Чего мы боимся? – не понял Трап.

Динак подхватил контейнер, Шака рванула замок аварийного бокса. На полу кабины начали надуваться запасные скафандры.

– Быстрее! – ударил Трапа по плечу Будалла. – У нас мало времени.

– Я заметил, – буркнул Трап. – И здесь будешь веточки собирать? Динак, не мог контейнер оставить в мусорщике?

– Не мог, – Кафша шагнула к Трапу. – Ты парень упрямый, но имей в виду вот что. Наша команда уже третья. Две исчезли. Одна исчезла вместе с машиной. На таком же корабле. Вторая должна была спрятаться. Не помогло.

– Исчезли? – не понял Трап и с сомнением крутанул в руке пешню.

– Дурь в Порту есть всегда, – продолжила Кафша, – но большие, оптовые партии и здесь, и на Токе появляются примерно в те же дни, когда прибывают сухогрузы с Венуса. На Венусе все под контролем, поэтому подгрузка дури происходит в полете, хотя установить перегруз не удалось. Но сейчас она на борту, поверь мне. На борту и под охраной. Если нас заметят, живыми не отпустят. И помощи нам ждать неоткуда. Мы, и ты в том числе, в опасности.

– Короче, Кафша! – потребовала Шака. – Шесть минут!

– Когда тебе было десять, ты сумел проникнуть в пазухи между слоями обшивки балкера, – продолжила Кафша. – Как ты это сделал, выяснить так и не удалось. Да, ты был меньше, но одет был в прогулочный скафандр, он объемнее тех, в которых мы теперь. У нас есть резак, но нет времени. У тебя с собой были два ключа, которыми нечего было откручивать на корпусе, титановый трос и туба спецрастворителя. Вот они. Думаю, нам следует укрыться. Повторишь фокус при публике?

– Еще был молоток, – раздраженно буркнул Трап, но тут же остановил метнувшуюся было к кабине мусорщика Шаку. – Он не нужен. Я собирался им стучать в ворота шлюза. Однако проникнуть в пазухи будет непросто. Когда я начинал свое путешествие, корабль стоял в доке.

– Что делать? – расплылся в улыбке Будалла.

– Бежать, дорогой, – ответил Трап.

Они уложились в четыре минуты. Уложились бы в три, но кольцевые двигатели продолжали попыхивать. Выпускали уже жидкие языки газа каждые пятнадцать секунд. Сначала пришлось, шлепая магнитоступами, пробежать сто локтей от мусорщика до середины корпуса. Потом выдавить медленно стекленеющий гель растворителя на защелки отсекателя одной из малых дюз. Затем вставить друг в друга два ключа и получившимся рычагом сдернуть защелки в открытое положение.

– Теперь верю, что технические испытания на будущего механика ты сдал на отлично, – успел буркнуть Будалла, когда Трап дал ему знак – за несколько секунд нужно было выдернуть из дюзы раскаленный отсекатель. С конусом высотой в три локтя они справились без труда. Когда-то десятилетнему мальчишке потребовалось на это значительно больше времени. Правда, ему не приходилось опасаться плазмы.

– Это все? – восхищенно прошептала Кафша.

– Еще нет, – поморщился Трап, прихватывая основание отсекателя тросом. – Ждем полминуты, надо, чтобы ракушки в пазухах вокруг дюзы выгорели.