Глаз дракона

Маккефри Энн

И сейчас, на последней, наверное, большой Встрече под пока еще чистым небом Перна, Встрече, равной которой не будет в последующие пятьдесят лет, он стоял и смотрел, как идет к нему его женщина, покинувшая группку телгарских холдеров, с которыми прежде беседовала.

Зулайя была высокой для женщины и очень длинноногой, что весьма важно для всадника – ведь приходится сидеть верхом на шее дракона. Он был на целую голову выше, что, как она говорила, ей в нем нравилось. Б'нер был вровень с ней.

К'вину нравилась ее внешность – иссиня-черные кудрявые волосы до пояса, которые рассыпались по

плечам, как только она снимала летный шлем. Волосы обрамляли широкое лицо с высокими скулами, скрадывая смуглость ее гладкой кожи, а большие сияющие глаза, почти черные, на их фоне казались светлее. Крупный чувственный рот и крепкий подбородок придавали ее лицу выражение силы и решительности, так что любой в ее присутствии признавал ее власть. Она шагала к нему широко и размашисто, не как женщина холдеров, что семенит мелкими шажками, и подбитые сталью каблуки ее сапог цокали по камням. Она успела натянуть поверх верхового костюма длинную юбку с разрезами, которая позволяла видеть ее красивые ноги, обтянутые кожаными брюками и обутые в высокие сапоги. Она отогнула вниз отвороты сапог, их рыжий мех тоже служил штрихом в ее красивом наряде, поскольку расстегнутый ворот и обшлага были оторочены таким же мехом. Как обычно, она носила подвеску из сапфиров, доставшуюся ей по наследству от старшей женщины ее рода.

—Ну, как? Удалось П'теро. завоевать сердце М'ленга своей выходкой? – спросила она с легкой насмешкой в голосе. – Они ушли вместе… – Она посмотрела в ту сторону, где двое всадников шли к временным шатрам, воздвигнутым между шеренгами навесов.

– Вечером поговори с обоими. Они тебя боятся, – усмехнулся К'вин.

– Ну за такую тупую выходку я обоим от души всыплю чтобы посильнее тряслись, – коротко бросила она на ходу. – В самом деле, тебе просто необходимо научиться злобно ухмыляться! – Она подняла взгляд на К'вина и покачала головой, печально вздохнув. Некогда она поддразнивала его, мол, он слишком хорош собой, чтобы хоть кого-то напугать, – с его-то огненно-рыжими волосами, голубыми глазами и веснушками. – Нет, у тебя лицо для этого не годится. Вообще-то Меранат'а собирается взгреть Сит'у за то, что она позволила синему подвергнуть себя опасности.

– Да, она им устроит, – кивнул К'вин, поскольку Меранат'а могла куда сильнее устрашить любого дракона, чем человек, пусть даже собственный всадник. – Чертов дурак.

– Однако, – прокашлялась Зулайя, – телгарцы говорят, что это было «просто великолепно»! – патетически воскликнула она. – Это потому, что они просто никогда не видели настоящего пикирования. – На сей раз она поморщилась.

—Ну, телгарцы хотя бы поверили, – сказал К'вин.

– А кто не поверил бы? – спросила Зулайя, глянув на него снизу вверх.

– Чокин, к примеру.

– Да ну его! – Ей было совершенно наплевать на лорда Битры, и скрывать этого она не собиралась.

– Если есть один, будут и другие, какие бы лестные слова они ни говорили.

– Что? До Прохождения всего несколько месяцев осталось, а они еще и трепаться вздумали? – воскликнула Зулайя. – Зачем, скажи на милость, вообще нужны драконы, если не защищать континент с воздуха? А, да, мы осуществляем перевозки, но этого недостаточно,

чтобы оправдать наше существование.

– Полегче, госпожа, – сказал К'вин. – Ты проповедуешь обращенному.

Она раздраженно хмыкнула, и они направились к ступеням верхнего двора. Идя под руку, они представляли собой зрелище идеальной четы вождей Вейра. К'вин едва подавил вздох: это всего лишь игра на публику.

– И Чокин уже набрался этого шипучего хегмонова вина, – раздраженно бросила Зулайя.

– Как ты думаешь, для чего еще он приехал? – спросил К'вин, умело отводя ее в сторону от облизывающего губы битранца. Тот с задумчивой завистью смотрел в свой стакан. – Хотя сегодня его игрокам выпала возможность подзаработать.

– Я уверена в одном: в списке Хегмона его нет, – сказала она, когда они подошли к своему столу, за которым телгарцы – так получилось – сидели рядом с лордами холлов и предводителями Вейров Плоскогорья и Тиллека. Последними за стол сели глава рыболовецкого флота Тиллека и его молодая жена. Теперь все места были заняты.

– Вы устроили замечательное представление, – сказал веселый капитан Кизан. – Правда, Черри, малышка?

– О, да! – воскликнула она, захлопав в ладоши. Жест получился свободный, но компания, которая ее окружала на Встрече, явно смущала молодую женщину, и все вокруг старались ей помочь. Кизан рассказывал, что она подом из маленького рыбацкого холда и, будучи весьма способным мореходом, с большим миром почти незнакома – Я часто видела драконов в небесах, но никогда так близко. Они так прекрасны.

– А вам еще не приходилось летать? – тепло спросила Зулайя.

– О, небо, нет! – сказала Черри, скромно потупив взгляд.

– Может, вскоре придется, – сказал ее муж. – Мы приехали на Встречу холдов посуху, но, думаю, стоит нам самим посмотреть, насколько оправданны наши надежды…

– Отлично, капитан, – сказал Гдон, предводитель Вейра Плоскогорье. – Вы ведь никогда не просили у нас и половины того, что могли бы.

Мари, его госпожа Вейра, кивнула и ободряюще улыбнулась почти насмерть перепуганной Черри.

– Ну? – поддел Кизан свою супругу. – Осмелится ли женщина, которая спокойно ходит по морю в девятибалльный шторм, летать на драконе?

Черри пыталась ответить, но не находила слов.

– Не дразнитесь, – сказала Мари. – Летать на драконе – не на палубе стоять, это совершенно разные вещи, но я встречала мало людей, которые отказались бы полетать.

– О, да я и не отказываюсь, – торопливо ответила Черри.

«Прямо как ребенок, которому вот-вот откажут в обещанном развлечении», – подумал К'вин, скрывая улыбку.

– Оставьте ее в покое, – сказала леди Телгара, сурово сдвинув брови. – Я помню свой первый полет…

– Да неужто? – сказал ее муж, лорд Ташви, нахально глядя на нее. – А вот куда ты запасные одеяла девала, вспомнить не можешь!

– Ты опять? – взвилась Сальда, но всем за столом включая юную Черри, было ясно, что телгарцы просто развлекаются.

– Вы еще не откупорили свое вино? – нетерпеливо спросил кто-то.

Обернувшись, они увидели винодела Хегмона, приземистого седого человека с румяным лицом и красным носом (который он шутливо называл побочным эффектом вредного производства).