Глаз Охотника
Шрифт:
— Бывают враги и похуже, — возразил Араван.
— Ты имеешь в виду гаргон? — спросил баккан.
Оба эльфа, как по команде, одновременно вздрогнули, а Араван сказал:
— Да уж, чего хорошего в этой гадости? Но у Стоука в подчинении могут оказаться чудовища и пострашнее.
— Это, конечно, вряд ли, но саму возможность исключать не следует, — согласилась Риата. — Однако дневной свет одинаково губителен для всего ночного отродья.
— Сначала их на этот свет еще вытащить нужно, — напомнил Урус.
Отряд
— Может, они собираются патрулировать каньон, — предположил Араван.
— Или сменить стражу в своем убежище, — добавила Фэрил. — Если такой действительно имеется.
Отряд повернул на север. За его движением друзья могли следить по колеблющемуся свету факелов. Урус прервал напряженное молчание, обратившись к Аравану:
— Позовите меня, если что-нибудь случится. Я пойду займусь лошадьми.
— Думаю, нам всем, кроме одного дозорного, следует вернуться к лошадям. Завтра предстоит тяжелый день, и нужно хорошенько выспаться, — сказала Риата.
Друзья последовали ее мудрому совету. Была очередь Аравана дежурить, а Фэрил сбегала и принесла ему воды и сухарей.
Гвилли сидел и смотрел вниз, на освещенную мерцающим светом факелов мечеть. Он за все это время ни разу не сомкнул глаз, а теперь настала его очередь нести вахту. Баккан не мог избавиться от назойливых мыслей о том, что будет завтра, и в голову лезли всякие глупости.
Рюкки патрулировали стены, и время от времени до Гвилли доносились их гортанные голоса. Синий амулет Аравана был прохладным, но не ледяным, однако когда за спиной у баккана раздался шорох камешков, он не на шутку перепугался и подскочил как ошпаренный. Перед ним стояла… Фэрил.
— Ну и напугала же ты меня, моя дамми! — с облегчением проговорил Гвилли.
Фэрил присела рядом с ним на землю.
— Мне никак не заснуть. Все думаю о завтрашнем дне. Слишком многое против нас. Вот смотри: нас всего пятеро, а врага — неизвестно сколько. К тому же мы не знаем, кто нас встретит за этими мощными стенами и какие ловушки Стоук приготовил для непрошеных гостей. Мы не знаем, где его искать, не знаем расположения комнат…
— Фэрил, дорогая, я именно об этом и думал, пока сидел тут один!
Дамна взяла его за руку и задумчиво проговорила:
— Такое состояние обычно называют «затишье перед бурей». Не знаю, не знаю: не очень-то у меня тихо и спокойно на душе.
Гвилли протянул руку и провел по мягким волосам Фэрил. Дотронувшись до ее седой пряди, баккан засмеялся:
— Риата же предупреждала: нужно прятать все, что блестит. А твои волосы серебрятся в свете луны.
Дамна испуганно схватилась за голову и немедленно
— Да я же пошутил, Фэрил! — еще пуще засмеялся Гвилли.
— Нет уж, лучше я перестрахуюсь, а то подведу всех! — возразила Фэрил.
Гвилли поцеловал ее в щеку.
Настала полночь: луна остановилась у них прямо над головой.
— Ну, мой баккаран, теперь моя очередь вас охранять, а ты иди спать! — сказала Фэрил.
Гвилли снял с шеи амулет и протянул его дамне:
— Вот, держи отличительный знак дозорного, но и не думай так легко от меня отделаться! Я уж лучше с тобой посижу — так мне спокойнее! — проговорил баккан, протягивая Фэрил амулет Аравана.
Они сидели некоторое время, обнявшись и держась за руки.
Вдруг Фэрил прошептала:
— Смотри-ка, Гвилли: там, в каньоне.
Проследив за ее вытянутой рукой, Гвилли увидел большое скопление факелов, движущееся по дну ущелья. Постепенно свет приблизился, и скоро можно было разглядеть гхулка на коне Хель, за которым бежал рюкк с факелом в руке. Следом за ними, прикованные кандалами к одной цепи, длинной вереницей тянулись пленники, с двух сторон охраняемые ночным отродьем.
У Гвилли часто забилось сердце, а из глаз Фэрил потекли слезы.
— Гвилли, они привели Стоуку очередную партию жертв! — всхлипнула добрая дамна.
— Да, милая. Насколько я могу отсюда судить, это люди, — отвечал потрясенный баккан.
Следом за пленными, испуганно храпя и озираясь по сторонам, тянулась длинная вереница оседланных лошадей и верблюдов с поклажей. Животные метались в панике, насмерть перепуганные запахом коней Хель и еще больше опасаясь черных, похожих на волков зверей, охранявших их.
— Ужасно! — воскликнул Гвилли. — И валги-то у них есть.
Ночную тишину прорезал звук рога, и рюкки, охранявшие мечеть, побежали открывать ворота. Двор огласился приветственными криками.
— Они захватили караван, — прошептала Фэрил, утирая рукавом глаза. — Скорее, нужно всех пересчитать!
Дамна принялась перечислять все, что видит, а Гвилли следил за тем, чтобы она не сбилась со счету.
— Один гхулк; один конь Хель; раз, два, три — четырнадцать пленников; семь валгов; девять рюкков; три лошади, восемнадцать верблюдов; семь рюкков на стенах; и…
Фэрил внезапно остановилась на полуслове. В темноте на самой вершине минарета на мгновение показался черный силуэт и снова исчез.
— Ты думаешь, это Стоук? — угадал Гвилли мысли дамны.
Фэрил кивнула.
Остальных решили не будить: все равно сейчас ничего сделать было нельзя, а то, что Фэрил заметила барона, едва ли могло что-то изменить.
Пленников тем временем загнали в мечеть. За ними последовали и валги. Лошадей и верблюдов заперли в загоне, и рюкки принялись разбирать награбленное добро и сносить его в одно из строений.