Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928

Измозик Владлен Семенович

Не отрицая их роли, о чем достаточно написано выше, обратим внимание еще на один весьма существенный фактор. Материалы политического контроля показывают, что большинство россиян, не знавших демократических традиций, не сознавало важности политического правопорядка хотя бы на личностном уровне для сохранения и защиты своей экономической и духовной жизни. Отношение к верховной власти определялось прежде всего желанием стабильности, «твердого порядка», сохранявшейся верой в возможность власти сверху решить насущные экономические проблемы, стремлением персонифицировать власть в лице то одного, то другого вождя (Ленина, Троцкого, Сталина). Поэтому политические требования, выдвигаемые различными оппозиционными группами, казались основной

массе несущественными и вместе с тем пугали опасностью новых потрясений и утратой стабильности.

Таким образом, материалы политического контроля показывают огромное разнообразие экономических, духовных и политических настроений российского общества 1920-х, его растущую неудовлетворенность результатами, достигнутыми после 1917 года, и одновременную готовность значительной части этого общества решить свои реальные экономические проблемы, совершив прыжок в «светлое царство социализма».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Политический контроль в целом — это система регулярного сбора и анализа информации различными ветвями государственного аппарата о настроениях в обществе, об отношении различных его слоев к действиям властей, о планах и намерениях экстремистских и антиправительственных групп. Политический контроль всегда включает несколько основных элементов: сбор информации, ее оценку, в случае необходимости принятие решений, учитывающих настроения социальных групп и призванных воздействовать на них в нужном для властей направлении, а также политический сыск и репрессии при наличии реальной или мнимой угрозы государству и обществу.

Таким образом, политический контроль является каналом обратной связи между политической властью и населением и служит средством, позволяющим своевременно корректировать издержки обычного бюрократического механизма управления. Без политического контроля над населением в тех или иных формах не обходится ни одно современное государство. При этом осуществление политического контроля в странах с различными политическими системами связано с наличием или отсутствием важнейшего сущностного признака — системы законов, регулирующих его деятельность и защищающих гражданские права личности. Хотя в осуществлении политического контроля, как правило, участвуют различные государственные структуры (информационные и аналитические центры, социологические институты и т. п.), но одно из важнейших мест обязательно принадлежит службам государственной безопасности. Поэтому само развитие системы политического контроля над населением в Советской России имело свои объективные предпосылки и шло в русле общемировых цивилизационных и политических процессов. Однако формирование советской системы политического контроля отличалось рядом принципиальных особенностей.

В Советской России политический контроль с самого начала был лишен всякой законной основы и проводился в обстановке строгой секретности. В 1918–1920 годах главными его задачами являлся, естественно, сбор информации о реальных настроениях и политической позиции воинских частей и населения, а также политический сыск в целях обнаружения политических противников, реальных или мнимых. В эти годы политический контроль проводился прежде всего партийными комитетами, военными органами и ВЧК. Информация предоставлялась руководству страны в виде регулярных (ежедневных, еженедельных и т. п.) сводок, докладов и обзоров. Каждая из этих структур имела свои источники информации, дополнявшие и частично дублировавшие друг друга.

Главными источниками информации были доклады партийных организаций, военно-политических органов, различных подразделений ВЧК. Революционная власть вскоре после своего рождения стала использовать для своих нужд привычные методы старого режима — осведомителей и перлюстрацию, — но в новых масштабах. В годы войны в любой стране существует цензура переписки, о чем предупреждено население,

а корреспонденция имеет соответствующий штемпель. В Советской России почтово-телеграфный контроль с 1919 года считался «учреждением конспиративным», и любая информация о его деятельности являлась строго секретной.

С окончанием Гражданской войны и переходом к НЭПу, казалось бы, отпала необходимость в строгой закрытости политического контроля, появилась возможность ввести его в рамки правопорядка. На самом деле этого не только не произошло, но руководство страны постаралось придать политическому контролю тотальный характер. В начале 1920-х годов с этой целью была предпринята бюрократически-утопическая попытка создать грандиозную систему сбора и анализа общегосударственной секретной информации. Ее основой на местах должны были стать межведомственные тройки, представлявшие партийное, советское руководство и органы ВЧК. По замыслу создателей системы, информация в виде ответов на многие десятки вопросов, охватывавших все сферы управления и экономики, должна была поступать из уездов в губернии, там обрабатываться и раз в три дня передаваться в Москву. С самого начала центральное место в этой системе отводилось органам ВЧК — ОГПУ как наиболее отлаженной и надежной структуре режима.

Перед системой государственной информации в качестве основной ставилась задача повседневного отслеживания политических настроений всех групп населения, реакций различных социальных слоев на мероприятия центральных и местных органов власти, а также осведомления руководства об опасностях «контрреволюционных массовых выступлений». На деле система межведомственной информации с самого начала фактически была подменена соответствующими подразделениями ВЧК — ОГПУ и отражала позицию этой организации.

На протяжении всех 1920-х годов политический контроль над населением продолжал существовать и развиваться на основе параллельной информации, получаемой из двух основных структур Советского государства: партийных комитетов и органов ОГПУ. Основой секретной информации на всех этапах существования политического контроля являлись сообщения осведомителей и материалы, полученные в результате перлюстрации, прослушивания телефонных разговоров и изучения корреспонденции, поступавшей в средства массовой информации. В роли осведомителей выступали платные секретные сотрудники (сексоты), добровольные помощники, а также информаторы по должности (секретари партийных организаций, специально выделенные для этих целей члены партии и т. п.).

В отличие от 1918–1920 годов политический контроль в 1921–1928 годах стал более регулярным и всеобъемлющим, создав развернутую сеть осведомителей на промышленных предприятиях, в системе образования и здравоохранения, в различных учреждениях, а также наладив эту службу в сельской местности. Одновременно перед органами политического контроля были поставлены задачи более глубокого изучения реальных проблем, существовавших в стране: безработицы, материального положения различных групп населения, национального вопроса, деятельности местных органов власти, работы кооперации и т. п.

Эта разветвленная секретная система политического контроля, естественно, как любая бюрократическая и претендующая на определенную «наукообразность» подходов структура, требовала наличия определенных критериев, необходимых для занесения того или иного поступка в соответствующую рубрику. Эти критерии были связаны с постепенно формировавшимся идеологическим стереотипом «настоящего советского человека», включавшим в себя набор определенных убеждений и готовность к их защите и реализации на практике. Важно отметить, что сами эти взгляды могли меняться (признание Каменева и Зиновьева вождями РКП(б) до конца 1925 года и резкая критика их оппортунизма после XIV съезда партии), но главным, определяющим была необходимость их соответствия официальной позиции партийного руководства в данный момент. Суть этой системы великолепно передал Д. Оруэлл в романе «1984».